Сотни гномов, бегающие вокруг, дракон, устраивающий землетрясение — все это уходило на второй план. Меня трясло от ощущения, что я нашел что-то очень ценное.

— Совсем в чистом нет, но есть в смеси с двумя другими, там концентрация около тридцати процентов. Для тестов этого хватило.

Для тестов! Был бы у вас тут по соседству Чжур, вы только его и выделяли бы!

— А в других гномьих горах он есть? — спросил я, вспомнив о Вилленге.

— Очень редкий, говорю же, в одной из тридцати гор хорошо, если есть. Нам просто не повезло.

Зато мне повезло вас найти!

— Можно глянуть на него?

Крупнозернистая коричнево-серая грязь, но я смотрел на горку порошка, как дон Карлеоне на кокос. И еще на три мешка с ним, стоящих у стены.

— Херня какая-то, не работает, — проворчал Брилл, растирая грязь между пальцами. — Особенности все еще активны.

— Насколько мы поняли, — сказал местный «Менделеев», в чьей лаборатории-мастерской мы находились. — Гратит блокирует или вызывает какие-то помехи. Фонит, если хотите. И он должен быть вокруг носителя.

— То есть им надо обсыпаться?

— Обсыпаться или войти в пещеру, в составе стен которой он содержится.

— А можно попробовать?

— Конечно, — удивленно поднял густые брови «Менделеев». Его удивила идея, что я добровольно хочу измазаться в грязи, но надо же понять, ради чего я буду рисковать жизнью.

Блин, а врубить-то и нечего. Можно, конечно, запустить новую особенность, посмотреть в будущее, и даже не придется обсыпаться (или придется, если «краткосрочная перспектива» поймет, что я не собираюсь. Ох уж эти временные парадоксы). Но нет — у нее большой откат, и она может пригодиться. Эх. Придется по старинке. Благо, Оля и Руслан остались снаружи.

Я зачерпнул полную орочью ладонь гратита, а другой всадил нож себе в живот.

— Ты че делаешь? — подпрыгнул Брилл и схватился за топор.

— Не ссы, — оскалился я и обсыпал себя порошком.

Иконки «кровожадности» и «потрошения» замигали, погасли и остались неактивными, как и все остальные.

— Где тут запись в добровольцы?