– Кумовство. Высокомерие. Жестокость. – Наконец удовлетворившись результатом, Герберт бросил книгу на алтарь. – Она возвращает аристократам утраченные привилегии, но упразднила Большой Совет, куда входили представители всех сословий. Она безжалостно расправляется с теми, кто не одобряет её действия, но закрывает глаза на воровство своих ставленников. До тех пор, пока они не переходят границу, конечно. До тех пор, пока не пробуют её обмануть.

– Там, откуда я пришла, ты сильно удивляешься, встретив чиновника, который не ворует и не берёт взяток.

– Когда люди собрались на площади перед дворцом, требуя арестовать проворовавшегося министра, в темницы бросили их самих.

– У нас на митингах заодно арестовывали тех, кто просто шёл мимо.

– Айрес заточила и сослала на рудники тысячи людей, недовольных её правлением. Те, кого подозревают в заговоре против короны, и вовсе исчезают среди ночи в неизвестном направлении.

– А, вот это ошибка, – высказала Ева умудрённо. – В моём мире тоже много недовольных. И они не молчат, но правительству глубоко на это наплевать. Когда кто-то пытается обличить их в отмывании денег и прочих шалостях, они просто смеются врагам в лицо. А в крайнем случае их враги почти умирают от отравления, но только почти, чтобы из них не сделали мучеников.

Герберт воззрился на неё – так пристально и долго, что Еве сделалось не по себе.

– А я-то считал, что в Керфи дела плохи, – сказал он наконец. – И тебе нравилось там жить?

Ева пожала плечами:

– Ну, я была от всего этого не в восторге. Но меня это особо не касалось, а сделать я всё равно ничего не могла.

Некромант вздохнул.

– Такие, как ты, и населяют мой счастливый город, – произнёс он устало, прежде чем отвернуться. – И из-за таких, как ты, я теперь и вызываю тварь из Межгранья. Потому что кто, если не я?

Ева следила, как Герберт берёт нож, чтобы взрезать себе ладонь.

– Это из-за твоих родителей, верно? Из-за того, что королева убила их? Ты не можешь её простить?

Герберт выдохнул: сквозь зубы, коротко и шумно. Явно не от боли.

– Смерть моих родителей тут ни при чём. Я благодарен Айрес за всё, что она делала для меня. До поры до времени политика, которую она вела, казалась мне допустимой. Она добилась для Керфи величия, но ей недостаточно Керфи. Она хочет войны. Хочет создать новую Империю. А все империи, какими бы великим они ни были, кончают одинаково: падением и крахом. И все построены на костях, даже если их вообще удаётся построить. – Он резко встряхнул рукой, щедро окропив магический рисунок кровью. – В большинстве случаев не удаётся.

– Герберт, ты ведь не можешь не понимать, что всё не будет так легко. Нельзя просто взять и свергнуть королеву, сказать: «Теперь правлю я», а потом щёлкнуть пальцами и изменить всё так, как ты хочешь. Тебе нужна поддержка, нужно…

– Да что ты говоришь! А я и не догадывался. Спасибо за бесценный совет, открывший мне глаза на то, как я наивен и глуп! – Язвительность в его голосе перехлёстывала через край. – Помолчи, будь добра.

Уступив, Ева смотрела, как он по книге, одними губами зачитывает заклинание призыва. Перевела опасливый взгляд на гексаграмму, когда жёлтое золото линий обернулось белым, вспыхнув ярче хрустальных свечей.

Пыльный воздух над рисунком пошёл извилистыми трещинами искривлённого пространства – казалось, кто-то ударил кулаком по невидимому стеклу. Трещины паутинкой ползли в стороны, пока не образовали овал прозрачного марева с Еву высотой, клубившийся невысоко над полом. Значит, так выглядит прореха между мирами? Немудрено, что на переходе Ева её не заметила: если она возникла на секунду или даже меньше…