– Я уверена, что представители прессы, так или иначе, беседовали с людьми на пристани. А люди могли видеть, на какую именно яхту мы поднимались, и, я полагаю, должны были знать имя жившего там человека. Боюсь, что мы не можем заставить молчать эту публику. Или подружку Пита Велвет.

Фейс потерла лоб.

– Вы знаете, на что похожа ваша жизнь, когда она превращается в кормушку для бульварной прессы? Представьте, что вы купаетесь в ванной комнате со стеклянными стенами. – Она покачала головой. – Вам наверняка уже известно, как Пит зарабатывал себе на жизнь, Дэлфорд нам все рассказал. И я не могу позволить Аарону Кроуфорду воспользоваться этим и победить Люсинду на выборах. Он же не преминет дать такую оценку самоубийству Пита, которая бросит тень на материнские качества Люсинды.

«Он ведь был твоим мужем, отцом твоего ребенка. Ты хоть на секунду вспомнила о нем самом?» – с удивлением подумала Клаудия и сказала:

– Такая тактика может произвести обратный эффект. Избиратели могут усмотреть в этом грязную попытку извлечь выгоду из личной потери миссис Хаббл.

– Вы слишком высокого мнения об избирателях, – сухо заметила Фейс.

– Из нашего полицейского участка никакая конфиденциальная информация не просочится. Я позабочусь, чтобы все запросы, присылаемые прессой, направлялись мне или Дэлфорду.

– Сейчас я думаю о своем сыне. Не о политических последствиях для Люсинды, – сказала Фейс. – Сэм… Мальчик ничего не знает. Вы понимаете, о чем я говорю.

– Разумеется.

– И я бы хотела лично просматривать все официальные заявления по данному расследованию, которые будет делать ваш полицейский участок.

Лицо Клаудии стало жестким.

– Это не представляется мне возможным.

Фейс оперлась подбородком на руку и несколько смягчила тон:

– Позвольте, я поясню вам, дорогая. Я сказала «просматривать». Не утверждать, или редактировать, или тем более запрещать. Если вы должны будете опубликовать компрометирующую информацию о Пите, я бы просто хотела иметь возможность подготовить соответствующее заявление от имени сенатора. Согласитесь, что это разумный ход.

Клаудия внезапно почувствовала себя обезоруженной перед непреклонной уверенностью этой женщины.

– Мы постараемся не наносить ударов ниже пояса.

– Спасибо вам, детектив. Я действительно очень ценю ваше понимание. – Фейс поднялась, чтобы уйти.

– Но сначала мне нужно, чтобы вы ответили на несколько моих вопросов, – любезно произнесла Клаудия.

– Дэлфорд взял у всех нас показания. И вы, конечно, уже успели с ними ознакомиться.

– Было бы лучше, если бы я услышала это от вас лично. Прошу. – Клаудия жестом указала на стул. Фейс снова села, поставив на колени маленькую итальянскую сумочку. Она тоже была черной. Все внешние атрибуты вдовы, но без неловкости и слез скорби.