— Нет, он ушел вчера, как только ты уснула.

— Я наговорила ему вчера много всякой ерунды, так что он вправе был уйти.

Кейт взяла Лини за руку.

— Он ушел не поэтому.

Он уехал в Мемфис. Господи, не ослышалась ли она?

— Фрэнк уехал в Мемфис?

— Он позвонил вчера Морану и спросил, нельзя ли ему хотя бы подождать известий в штаб-квартире ФБР.

У Лини перехватило дыхание. Она обвинила Фрэнка в том, что он не волнуется за Эндрю. А он волнуется. Иначе зачем бы он поехал в Мемфис?

— Ты знаешь, на какое время назначена встреча?

— Агенты, назначенные на роль приемных родителей, должны прибыть в десять часов.

Лини обхватила себя руками, стараясь не потерять голову от страха и удержать равновесие.

— Почему звонил Фрэнк? Какие-то проблемы?

— Он звонил, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Вчера он очень переживал за тебя. Ты должна знать, что, несмотря на тот барьер, который Фрэнк воздвиг вокруг себя, он волнуется за тебя. И любому, кто наблюдает за ним, понятно, что он влюбился.

— Кейт, я знаю, что ты — романтик. Иначе тебе никогда бы не пришла в голову такая мысль. Я вообще сомневаюсь, что он способен любить.

— Он способен любить, просто пока не знает этого. А ты любишь его, правда? Знаю, это не мое дело, но…

— Да, я влюбилась в большого болвана. Я так люблю его, что мне даже больно.

Кейт улыбнулась.

— Пойду приготовлю завтрак, пока ты будешь принимать душ. — У двери она остановилась. — Фрэнк позвонит, как только что-то узнает. Если агенты увидят ребенка, по фотографиям они смогут определить, Эндрю ли это.

— Даже если они не смогут забрать его у этих страшных людей, я все равно молюсь, чтобы это был Эндрю. По крайней мере, я буду знать, что он цел.