Через полчаса в спальне Ричарда раздался резкий телефонный звонок. Ева сквозь сон потянулась к аппарату. Из трубки донеслось хриплое дыхание и прерывистые стоны Джеймса. Нет, она не ошиблась. И хотя они с Джимми уже с незапамятных пор не занимались сексом, его голос во время любовных утех она еще не успела забыть. Вздрагивая и прижав трубку к уху, Ева вслушивалась в звуки, которые ни с чем не спутаешь. Она как будто глядела на экран. В первое мгновение Ева хотела бросить трубку, но пальцы словно приклеились к ней. А женский голос, срываясь, просил и умолял Джеймса о таком, таком… И Джеймс, похоже, делал это.
Ева медленно опустила трубку и целую минуту неподвижно смотрела в темноту, а потом у нее началась истерика.
Джеймс Ричард с трудом приходил в себя. Все тело ныло и саднило. Сначала Джеймс решил, что ему привиделся кошмар. Хоть и эротический, но все равно, без сомнения, кошмар, и скоро он проснется рядом со своей Евой, примет душ, оденется и отправится в контору.
Разлепив свинцовые веки, Джеймс с ужасом заметил следы губной помады, синяки и царапины. И тогда он понял, что это был не сон. Джеймс застонал и, повернувшись, увидел лежавшую на тумбочке снятую трубку. У него перехватило дыхание. Джеймс снова закрыл глаза, отдавая себе отчет в том, что теперь он потерял абсолютно все. И сейчас он молил Господа лишь об одном: если эта чертова война начнется, пусть первая бомба упадет на Рим.
Глава 15
Джек Мейсон начал опасаться за свой рассудок. Он уже не мог заснуть без снотворного. А те кошмары, которые одолевали его каждую ночь, лишь отдаленно напоминали сон. Просыпаясь, Джек чувствовал, что напряжение не проходит, и эта накапливаемая усталость усугубляла его нервозность. Он совсем потерял голову, пытаясь найти всему разумное объяснение. Нервы его стали сдавать. Ибо любое рациональное рассуждение неизменно упиралось в библейский текст, и — что самое ужасное — мор уже, похоже, был готов принять это.
Как ни крути, библейские аналогии начинали приобретать определенный смысл. Возвращение евреев в Сион было предсказано, но вот вторая часть пророчества — явное безумие: после возвращения евреев Христос якобы вновь родится и встретится с Антихристом в Армагеддоне.
Разве не ахинея? Как пить дать, чушь собачья. Однако теперь Мейсон уже не мог отмахнуться от этих мыслей.
Если все в мире предопределено и люди суть не что иное, как марионетки в руках некоего божества — злого или доброго, неважно, — то к чему вообще суетиться? Не лучше ли безропотно ожидать исполнения рока? А если твоя судьба тебе не принадлежит, то жизнь вообще теряет изначальный смысл.
Вся эта история с Антихристом — сущий бред. Но тогда почему же он мучается, неотвязно думая о последних событиях и постоянно соотнося их с Библией?
Мейсон метался по комнате, чувствуя себя как зверь в клетке. Он окинул затравленным взглядом компьютер, дискеты, кассеты и многочисленные заметки. Ведь надо же, в какой-то момент он допустил-таки слабинку и пошел на поводу у своих эмоций, заказав в библиотеке дискеты с комментариями к каждой главе Священного Писания.
Мейсон включил компьютер и, «перелистав» на экране страницы, нашел ту, где вчера остановился.
«И увидел я ангела сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змея древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет…»
Мейсон обратился к комментариям, и на экране появились слова: «Возможно, текст символический, хотя некоторые специалисты считают его истинным. Сравните со Вторым посланием Петра, третья, стих восьмой».
Какую-то долю секунды машина выискивала соответствующий текст, и вот он появился на экране:
«Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день».
Мейсон собрался было снова нажать на кнопку, но компьютер уже обходился и без него, работая в заданном режиме. Монитор высветил строчки из «Откровения», которые Мейсон и без того знал наизусть:
«Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли. Гога и Магога…»
Внизу был комментарий:
«Гог из земли Магог, принц Роши, Мешехи и Тубала. „Роша“ вполне могла означать слово „русский“».