— Крис, — позвала Марго, — не желаешь примерить кресло капитана?
— Кстати, да, — очнулся я и тут же уселся.
Мягкое сидение, удобная спинка: так бы и ощутил себя королём, если б не подлокотники, в которые встроено с десяток приборов.
— Знаешь, Марго, — сказал я, в очередной раз срываясь в воспоминания. — Ведь у меня была возможность стать капитаном корабля.
— Правда? — удивилась она. — Ты мне не рассказывал.
— Да, это упущение. На третьем курсе Академии поступило предложение перевестись на курсы капитанов. Нужно было только сдать пару дополнительных экзаменов, отучиться четыре года и Крис Хаппельмайер — капитан какой-нибудь посудины, на подобии того танкера…
— Что же помешало Крису Хаппельмайеру стать капитаном какой-нибудь посудины? — голос Марго приобрёл игривый оттенок.
— Жуткая нелюбовь к точным наукам и страшное нежелание учиться дополнительный год, — усмехнулся я. — Ладно, давайте посмотрим, что мы тут имеем.
Я осмотрел приборы на подлокотниках. Знания из Академии тут же всплыли на поверхность. Как оказалось, глубоко они и не опускались. Нажал на нужную кнопку, и вот передо мной небольшой голографический экран предлагает ввести код, чтобы получить возможность управления всем этим хозяйством, называемый яхтой «Один». Я знал другой код, обеспечивающий мне, кроме всего прочего, доступ к «чёрному ящику».
Глава 5 Потерянная душа
Как уже говорил, каждая история исследования «Летучего голландца» уникальна. Возможно, после нашего визита на «Один», генеральный штаб Комитета разродится новой директивой. Пока ничего нового мы не нашли, но кто знает, что всплывёт после изучения «чёрного ящика». Так вот, меня, специалиста по «Летучим голландцам» потащили на обезлюдевший лайнер не из-за знания истории по потерянным кораблям. Тут история интереснее.
Дело в том, что «чёрный ящик» мог достать только человек, прошедший специальный курс Академии. По его окончании брался образец ДНК и присваивался личный код. Эта информация намертво вшивалась в «мозги» любого корабля Федерации вне зависимости от принадлежности. Никто другой не мог добраться до «чёрного ящика». По сути, если бы не это, глядишь, у меня выгорело бы более близкое знакомство с Гайюсом Кэмпбэлом.
Когда я набрал специальный код, голографический экран убрался и из потайного отсека в правом подлокотнике выплыл прибор. Узкая, длинная коробочка без кнопок и световых датчиков. Глядя на него, с трудом можно догадаться, что внутри располагается анализатор ДНК и, одновременно, база людей, имеющих право доступа к «чёрному ящику».
Я положил указательный палец на прибор. Прошла минута. За это время молекулярной толщины игла прошила перчатку, добралась до кожи, передала в прибор необходимые сведения и убралась обратно. Я ничего не почувствовал. Микропроцессор активизировал базу, сделал сравнение полученного материала с данными и удовлетворенно убрался обратно в потайной отсек.
Эксплуатация меня в роли своеобразного ключа ещё не закончилась. Из-под основания кресла выдвинулся небольшой ящик. В нём, не хуже бриллианта в бархатной коробочке, лежит жёлтый микропроцессор в жёсткой упаковке. Не знаю, кто и когда назвал самописец «чёрным ящиком». Есть версия, что чёрным его назвали из-за того, что спрятан от посторонних глаз и трудно вскрываем. Этакая метафора. Другая версия убеждает: самописцы когда-то были чёрными и именно ящиками. Название прижилось, при этом и цвет поменялся, и форма, и размеры. Назначение осталось. И неформальное, но популярное, название.
«Бархат», окружающий микропроцессор, светится ярко-белым светом. Он быстро потускнел, окружающая самописец субстанция, имеющая электронную начинку, сдулась. Минуты не прошло, и я смог взять «чёрный ящик». Марго подала светонепроницаемую коробочку, в неё и попала «драгоценность».
— Вот и всё, — сказал я, — теперь можно уходить. Не будем задерживать ребят с «Дрона».
По рации доложился подполковнику Сергееву о выполненной задаче.
К челноку мы возвращались быстрее, чем шли к мостику. Путь разведан, особых сюрпризов он нам не сулил. Добрались до лестницы, только стали спускаться, как сзади грохнуло.
— Переборка закрылась! — воскликнул Шмалик.