Третьим свалил демон жадности. Я услышал, как он ворчит себе под нос:

— Даже до княжеской казны не добрался! Позорище, голытьба! В таких вселяться — только время зря терять!

И тут я почувствовал, что понемногу могу шевелиться. Прислушался к себе и понял, в чём дело.

Оказывается, демон жадности по старой привычке уволок с собой демона лени. Тот напоследок ничего не сказал, только тяжело вздыхал и сопел. Наверное, снова уснул.

— А мне понравилось внутри тебя, Немой! — прошелестел демон лести. — В сущности, ты хороший парень! Я бы остался, но не бросать же товарищей.

С этими словами он тоже исчез, оставив в душе поганый горький привкус.

— Ты не обижайся, Немой! — проворковал демон лжи.

Тот самый гад, что уговорил меня вселить демонов в себя.

— Сам понимаешь, — продолжил он. — Нас, демонов, человеческими мерками мерить нельзя. Мы другие сущности, и ведём себя по-другому.

Бля!

Да я вас человеческой меркой мерить и не собирался! Пусть вас гробовщик меряет после того, как я до вас доберусь!

Змей заторопился к выходу. Я буквально чувствовал, как шуршит по моим потрохам его чешуя. Но мне было по херу.

Я пытался повернуть голову. Это мне удалось, и я увидел лежавшего на песке Божена.

Сначала мне показалось, что святоша без сознания, или умер. Но потом я увидел, как его правая рука медленно тянется к выпавшему из неё кресту.

Вот пухлые пальцы святоши обхватили крест. Жёлтый металл сверкнул на солнце. Божен поднял лицо к небу и что-то зашептал.

Ипать! Он же богов призывает! Ну, правильно! Кто ещё справится с кощеем, если Немой облажался?!

Вот только если боги убьют кощея, то и Глашка не выживет!

Я посмотрел на Глашку.

Она стояла, раскинув руки в стороны и закрыв глаза. Лицо у неё было теперь своё, молодое. И на этом молодом лице было написано такое наслаждение, как будто она не демонов пожирала, а угощалась райским нектаром, не меньше!

На Божена Глашка не обращала никакого внимания. А он всё шептал, вознося крест к осеннему небу.