Один раз пришлось огибать небольшое, но коварное болото, в котором лошади просто увязли бы.

Затем путь перегородил густой низкорослый ельник. Видно, он поднялся здесь после давнего лесного пожара.

В одиночку я запросто прошмыгнул бы сквозь тесно сплетённые ветки. Но сейчас пришлось круто забирать влево и чуть ли не возвращаться обратно к дороге.

Посреди ельника, возвышаясь над ним, стоял огромный лось с одним рогом. Второй был обломан, из большой ушастой головы торчал только жалкий пенёк.

Зверь нетерпеливо дёргал длинными ушами, отгоняя докучливых осенних мух. На нас он взглянул печальными глазами.

Джанибек вскинул лук, но сейчас же опустил. Возиться с добычей было некогда, а бросать такую гору мяса волкам — глупо и жестоко.

Наконец, я выскочил к знакомой ограде. Колья всё так же крепко вбиты в рыжую лесную землю. Над калиткой приветливо скалился жёлтыми зубами человеческий череп.

Перекидываемся, Немой!

Я с облегчением поднялся на ноги. В животе привычно заурчало от голода.

Бля, Немой! Тебя убить легче, чем прокормить!

— А зачем лося отпустили? — заныл внутри демон обжорства.

Я отмахнулся от него и толкнул калитку.

В этот раз изба на восьми столбах повернулась к нам дверью.

На высоком крыльце стояла помолодевшая Яга.