Иллюстрация 11. Доля доходов на труд и на капитал в национальном доходе Великобритании по годам (источники данных: Пикетти 2015, с. 205; http:// piketty.pse.ens.fr/ files/ capital21c/ xls/).

На нулевом этапе промышленной революции, то есть до широкого внедрения водяных, паровых и других видов машин, сложность совокупной деятельности возрастала в основном вследствие специализации и кооперации, то есть прибавочная стоимость и доходы на капитал росли вследствие углубления разделения труда. Требования к средствам производства на первых порах менялись мало, мануфактурные рабочие пользовались такими же орудиями труда, какими пользовались ремесленники в своих мастерских. Требования к уровню квалификации также менялись мало, а порой даже снижались, по мере того, как рабочие специализировались на отдельных операциях. Известным примером этого этапа является булавочная мануфактура, описанная Адамом Смитом:

«Таким образом, сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполняются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполняет две или три операции. Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого рода, где было занято только десять рабочих и где, следовательно, некоторые из них выполняли по две и по три различных операции. Хотя они были очень бедны и потому недостаточно снабжены необходимыми приспособлениями, они могли, работая с напряжением, выработать все вместе двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше 4 тыс. булавок средних размеров, то эти десять человек вырабатывали свыше 48 тыс. булавок в день. Следовательно, считая на человека одну десятую часть 48 тыс. булавок, можно считать, что один рабочий вырабатывал более 4 тыс. булавок в день. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга и не были приучены к этой специальной работе, то, несомненно, ни один из них не смог бы сделать двадцати, а, может быть, даже и одной булавки в день» (Смит 1962, с. 21–22).

На первом этапе промышленной революции (конец XVIII — середина XIX века на иллюстрации 11), связанном с внедрением паровых и других машин и развитием фабричного производства, сложность совокупной деятельности росла относительно сложности индивидуальной деятельности благодаря применению более сложных средств деятельности, в том числе на основе сложившегося уровня специализации и кооперации. Более сложные средства деятельности позволяли повысить производительность совокупного труда при том, что индивидуальный труд оставался на прежнем уровне сложности или даже упрощался относительно прежнего ремесленного труда. Результатом становилось увеличение доли прибыли в национальном доходе. При фабричном производстве прибавочная стоимость образуется за счет того, что совокупный общественный труд оказывается более производительным, чем индивидуальный труд — не только за счет новых способов организации труда, как в случае с мануфактурой, но и за счет применения новых более сложных технологий — водяных и паровых машин и механизмов. Увеличение доли прибыли в национальном доходе совпадает по времени с увеличением политического влияния капиталистов. Здесь необходимо вновь оговориться, как мы уже делали в главе 1, что функции смысла — технологии, организации и психологии — не обособлены, не разделены между собой в действительности так, как мы хотели бы разделить их в теории, и придавая технологии или организации большее или меньшее значение, мы не проводим границу, а лишь указываем на тенденцию. Например, применение новых средств деятельности, таких как паровые машины, означает не только технологическое, но и организационное, и психологическое изменение.

На втором этапе эволюции промышленного производства (вторая половина XIX века — 1970-е годы на иллюстрации 11), следующем за мануфактурой и фабрикой, сложность совокупной деятельности возрастает и из-за применения более сложных средств деятельности, и из-за более сложных способов организации. Характерным примером здесь является завод. В ходе второй промышленной революции выявляется необходимость усложнения не только средств и организации деятельности, но и самого субъекта деятельности — работника. Вторая промышленная революция (электричество, химия, двигатели внутреннего сгорания и др.) начиналась тогда, когда Маркс завершал работу над своей теорией. Первый том «Капитала» вышел в том же 1867 году, когда Вернер Сименс объявил об изобретении динамо-машины. На этом втором этапе промышленной эволюции оказалось, что дальнейшее усложнение реального капитала невозможно без усложнения капитала человеческого:

«Вопреки тезису Маркса, который гласил, что промышленная революция снизит важность человеческого капитала, позволив собственникам средств производства усилить эксплуатацию рабочих, под влиянием непрерывного технического прогресса трансформация процесса производства продолжилась, а ценность человеческого капитала возросла, что привело к повышению производительности труда в промышленности. Таким образом, вместо коммунистической революции индустриализация привела к революции в сфере массового образования» (Галор 2022, с. 90–91).

Второй этап промышленной революции стал возможен только на основе системы обязательного школьного образования — сначала начального, а затем среднего. В Великобритании начальное школьное образование стало обязательным с 1870-х годов, в разных штатах США оно вводилось на протяжении второй половины XIX века. Среднее школьное образование стало обязательным в этих странах с 1910-х годов. В ходе второго этапа долгой промышленной революции, то есть до 1970-х годов, энтропия деятельной силы на Западе возрастала быстрее, чем энтропия общества-системы. Этот опережающий рост привел в конце XIX и на протяжении большой части XX века к тенденции уменьшения доли прибыли в национальном доходе и снижения уровня неравенства. Уменьшение доли прибыли в национальном доходе совпадает по времени с уменьшением влияния капиталистов, так как от пропорции между инвестициями и энвестициями зависит как соотношение доходов на капитал и доходов на труд, так и соотношение политического влияния между капиталистами и рабочими. Как отмечал Альфред Маршалл в «Основах экономической науки» (8-е издание, 1920), изменения в этом соотношении благотворно влияли на производительность:

«Старые экономисты очень мало считались с тем фактом, что способности человека так же важны в качестве средства производства, как и любой другой вид капитала; в отличие от них мы приходим к заключению, что всякое изменение в распределении богатства, которое выделяет большую долю на заработную плату рабочим и меньшую капиталистам, должно при прочих равных условиях ускорить рост материального производства, причем оно не затормозит сколько-нибудь ощутимо накопление материального богатства» (Маршалл 2007, с. 256).

В России школьное образование стало обязательным лишь после Октябрьской революции 1917 года, в Китае — после провозглашения Китайской Народной Республики в 1949 году, в Индии — в 2009 году с принятием закона о праве на образование.

На третьем этапе промышленной революции (с 1970-х годов на иллюстрации 11) энтропия общества-системы в целом стала возрастать быстрее, чем энтропия деятельной силы, что выразилось в повышении нормы прибавочной стоимости и уменьшении влияния работников и их профессиональных союзов. Этот процесс можно связать как с развитием сектора услуг, распространением информационных технологий и автоматизацией производства, так и с ускорением глобализации — выносом производств в развивающиеся страны с их дешевой рабочей силой. Информационные технологии и автоматизация производства, характерные для третьей промышленной революции, также требуют повышения квалификации, но в отличие от второй промышленной революции это требование не распространяется на большинство работников.

С этим можно связать колебания во влиянии уровня образования на уровень личных доходов на протяжении XX — начала XXI веков. Дополнительное образование больше влияет на уровень личных доходов тогда, когда оно происходит в условиях стабильного среднего уровня образования в обществе. Чем быстрее поднимается уровень образования в обществе в целом, тем меньше выгод дополнительное образование приносит отдельному работнику:

«Выигрыш в заработной плате для учившихся в колледже демонстрирует резкое снижение с 1915 по 1950 год, неравномерность с 1950 по 1980 год и быстрый рост после 1980 года. Этот выигрыш совершил полный круг в XX веке и к 2005 году вернулся к своей максимальной отметке, на которой он был в начале развития средней школы в 1915 году. Выигрыш в заработной плате для выпускников средней школы демонстрирует столь же резкое снижение в период до 1950 года, но меньшее увеличение в течение остальной части века» (Goldin and Katz 2008, p. 290–291). «В гонке между технологическими изменениями и образованием образование шло впереди в течение первой половины [XX] века, а в последние 30 лет технологии опередили ковыляющее образование. Эта гонка не только привела к экономическому росту, но и определила, какие группы получили его плоды» (Goldin and Katz 2008, p. 292).

При переходе от традиционного общества-культуры к капиталистическому обществу-системе происходит быстрое возрастание сложности совокупной деятельности и энтропии общества-системы в целом. Но в условиях, когда деятельность исходит от субъекта деятельности, а не генерируется одними средствами деятельности, энтропия общества-системы не может возрастать бесконечно в отрыве от энтропии деятельной силы. Рано или поздно наступает момент, когда для усложнения совокупной деятельности становится необходимо усложнение отдельных работников, то есть повышение энтропии деятельной силы. Гонка за прибылью приводит к росту минимального субъекта как применительно к обществу-системе в целом, так и применительно к индивидуальным работникам.

По мере разделения деятельной силы, деятельности и социально-культурного порядка возрастает минимальное действие, необходимое для описания общества-культуры в целом. Энтропия общества-системы определяет, какова величина совокупного минимального действия, то есть каков масштаб общественного производства, обращения и потребления. Сложность общества-системы не сводится к сложности отдельных отраслей, предприятий или домохозяйств, но верно обратное: из величины совокупного минимального действия вытекает величина минимального действия для отдельных отраслей, предприятий и домохозяйств. Далее в настоящей главе мы будем говорить о минимальном рабочем действии, оставляя в стороне деятельность, не связанную с производством и обращением добавленной стоимости.

Производство булавки в ремесленном или мануфактурном производстве, основанном на ручном труде, требовало относительно простого набора орудий и операций. Производство булавки в машинном или автоматизированном производстве требует гораздо более сложного набора средств производства и операций, ведь перед тем, как произвести булавку, нужно произвести весь необходимый набор оборудования и программного обеспечения, материалов и услуг, а главное, нужно подготовить работников с принципиальной иной квалификацией, чем та, которая была характерна для ручного производства. Более сложная деятельность требует накопления капитала — инвестиций и энвестиций. Специализация, возрастание опосредованности, или окольности, деятельности приводит не только к росту величины минимального действия, необходимого для производства той же булавки, но и к возрастанию многообразия видов и средств деятельности, и прежде всего многообразию самих работников.

Как мы отмечали в главе 2, согласно принципу наименьшего действия сложность деятельности повышается лишь в меру повышения ее эффективности, что приводит к повышению производительности. Конечно, этот принцип не касается каждого конкретного действия, многие из которых могут быть неэффективными, он прокладывает себе дорогу лишь как эволюционная тенденция. Несмотря на то, что при расширенном самовоспроизводстве величина минимального действия, необходимого для производства булавки, возрастает, стоимость одной булавки сокращается. Это происходит вследствие того, что продуктом производства является не одна отдельно взятая булавка, а множество булавок. Мануфактура из 10 рабочих, описанная Смитом, производила 48 тысяч булавок в день. Производственная линия может производить те же 48 тысяч булавок, но создание самой производственной линии требует кооперации множества других предприятий. При машинном производстве минимальное действие — это действие по производству не только самих булавок, но и сложных средств производства, масштабы этого минимального действия оказываются гораздо больше, чем масштабы минимального действия при ручном производстве. Размер минимального действия растет, но затраты на одну булавку сокращаются (по крайней мере, по отношению к заработной плате) — в этом проявляется эффект масштаба. Вместе с тем, эффект масштаба означает, что уменьшить минимальное действие уже нельзя без потери в производительности.