Станция, со стены которой ещё не отвалились буквы: «План…на…», разительно изменилась. К потолку рвался чадный огонь факелов, туда-сюда сновали бесчисленные мутанты — столько подкуполян разом последний раз Мэтхен ещё не видел. На платформе стало тесно: из тьмы перегона выходили всё новые и новые. Можно сказать, посельчане, только вот Москва, даже нынешняя, не посёлок. Некоторые были вооружены, остальные тащили грубо сработанные, перемотанные проволокой деревянные сооружения. С немалым удивлением Мэтхен узнал в них волокуши. «Много-то как… Зачем? Что таскать-то собираются?»

Распоряжался рослый, на удивление статный для мутанта парень с четырьмя глазами. Совсем молодой, повидавший мутантов Мэтхен даже определил возраст — лет шесть-семь, не больше. Если считать на забарьерный лад, было ему восемнадцать-двадцать, не больше. На каждой руке было по три пальца, зато вместо мизинцев и безымянных имелись внушающие уважение клешни. Почему-то казалось, что такими можно перекусывать проволоку. Высокий лоб с венчиком коротких волос на самой макушке наводил на мысль, что прежнее прозвище — Хитрец, или Умный — он носил заслуженно. Но главной гордостью парня был небольшой, свешивавшийся до подбородка морщинистый хоботок, почти скрывавший серые губы. Хоботок наискось рассекал уродливый водянистый рубец — след пули. Вот ещё отметины, две затянувшиеся кожей впадины на лбу и затылке. Парню не раз довелось побывать на краю — но он выкарабкался, даже стал Вождём. И, судя по тому, что подземная община до сих пор держится, Вождём хорошим.

— Этого не может быть, — прошептал Мэтхен, едва увидев Великого Пака.

Перед ним стоял персонаж из показанного Отшельником видения. Тот самый, который предводительствовал напавшей на Чудовище малышнёй. А потом сбежал, бросив малышню на погибель. Впрочем… Кажется, впадину на лбу Пак заработал именно тогда. Да и что мог сделать безоружный подросток против четверых автоматчиков и двух броневиков? Только бежать. И то недолго — как раз до мига, когда повернулся лицом к преследователям, и пуля с влажным хрустом вошла в неокрепший череп…

Впрочем, бросалась в глаза не внешность. Вокруг него, совсем вроде бы молодого, простиралась аура надёжности и правильности происходящего. Казалось, он всегда знает, что и как надо делать, ему ведома дорога к победе, ему хотелось повиноваться, за ним хотелось идти. В видении он был другим — властным и решительным, но всё-таки мальчишкой. Здесь и сейчас перед Мэтхеном предстал преждевременно повзрослевший, ощутивший на плечах тяжесть ответственности вождь, можно сказать, государь нарождающегося подземного государства. Государь страны, ведущей жестокую войну и видящий свой долг в защите народа любой ценой.

Прирождённый лидер, определил для себя Мэтхен. И что интересно: если верить Крысятнику, Великий Пак стал Великим буквально несколько дней назад. До тех пор в Москве о нём и слыхом не слыхивали. Тут мало харизмы, мало правильных распоряжений и побед. Мэтхен был уверен: Пак имеет в запасе какой-то козырь. Но какой?

Стоило Мэтхену попасть в поле зрения вождя, взгляд Пака потяжелел. Казалось, в нём плещется лютая, но пока лишь рвущаяся на привязи ненависть. Крысятник подошёл к вождю, что-то горячо зашептал на ухо, временами показывая на Мэтхена. Морщины на лбу предводителя расслабились, даже хобот перестал негромко, но яростно трубить.

— Ясно… Как тебя звать-то?

— Мэтхен. Эрхард.

— Ну и имена у вас за Барьером, не выговоришь, — пробормотал он. — Впервые вижу человека, сражающегося… за нас. Интересно, как ты дошёл до жизни такой, откуда явился?

— Из Смоленска, — произнёс Мэтхен. — Отбились от своих, когда все на прорыв пошли. Потом везли в Москву Отшельника. Вы знаете, кто это такой? Не знаем даже, живы ли они…

— Живы, — голос Пака немного потеплел. — Только не надо мне выкать, ладно? Не могу к этому привыкнуть, всё кажется, ты кому-то ещё говоришь. А те, кто в Смоленске… Главный там некто Петрович. Знаете такого?

— Это же главный мастер на заводе! — вспомнил крылатого мутанта Мэтхен. — Он у нас кабеля прокладывал. — И, заметив удивлённый взгляд Пака, пояснил: — Чтобы по телефонам на заводе связь держать. Так он жив?

— Если верить одному…, - неторопливо произнёс Пак. И правильно, вождю не пристало суетиться. — Петрович жив. Вчера я узнал, что они прорвались в подземелье и там уже больше месяца держатся. Такая группа есть и в Коврове… Вроде бы. Ладно, сейчас не время болтать: мы жратвой запасаться идём. Хотите — ждите тут, потом со всеми пойдёте. Тогда и поговорим подробнее. А есть силы — помогите. С теми, кто от дела не отлынивает, тут и разговор другой.

И снова пещера. Когда-то это была станция метрополитена, теперь Мэтхен знал, что легендарное Московское метро и правда существует… Существовало. Станция называлась «Киевской» — именно так Мэтхен расшифровал заросшие пылью огромные буквы, что ещё не отвалились на залитые водой пути. Построенный задолго до образования Зоны, и потом век с лишним остававшийся без ремонта, лабиринт метрополитена прошёл испытание временем. Крепко строили в «несуществующей» России… Точнее, в ещё более «несуществующем» СССР. Местами тюбинги обвалились под давлением земляной толщи, некоторые станции и перегоны затопило ядовитой жижей. Но именно местами. Основные линии оставались проходимы даже теперь. Большой проблемой была нехватка воздуха — далеко не везде могли дышать даже мутанты. Вот где бы пригодился Амёмба! Но колонна мутантов с волокушами, тащившая припасы для подземной общины, шла подходящим, загодя разведанным путём.

…На удивление, Мэтхен не выбился из сил после первого же перегона. Стоило Паку как-то по-особенному, как умел, казалось, только Отшельник, поглядеть на раненых — и раны стали заживать скорее. Столь же быстро восстанавливались силы. Вождь будто вливал в четверых гостей силы из неисчерпаемого резервуара, помогая быстрее залечивать раны. Даже довольно-таки тяжёлые волокуши не заставляли падать без сил. Хотя пот с них, что и говорить, тёк градом, а в заполненном мутантами подземелье дышать было нечем.

Постепенно идти становилось легче. Пак не клал все яйца в одну корзину — предпочитал устраивать целую сеть небольших складов и посёлков, в ответвления подземного лабиринта то и дело уходили небольшие группы. Как они ориентировались в залитых мраком однообразных ходах, совершенно непонятно — но ведь ориентировались же. Или ориентировал Пак. Странно: Отшельник не говорил, что ещё кто-то в Подкуполье владеет его способностями. Разве что давно мёртвые Биг и Грюня, и то потенциально. Да и в видении Пак был обычным парнем, разве что не по-детски умным и властным. Что же изменилось?

— Слышь, Мэтхен, а хороший тут вождь! — пропыхтел Стась, вытирая вспотевший лоб. Несмотря на подземную прохладу, с них градом тёк пот, в свете Хухри от тел поднимался багровый пар. — Смотри, своих едой и водой обеспечил! А уж работать нашего брата вообще не всякий заставит…

— Да уж, наглость — второе счастье, — усмехнулся Мэтхен.

Столкнувшись с продовольственной проблемой, вождь подземного государства разрешил её радикально. Гостям никто не рассказывал про источник продовольствия — но и секретом проведённая операция не была. Замысел родился почти случайно: в руки подкуполян попал офицер, инспектировавший оккупационные войска и знавший график снабжения войск. Пак сумел «выпотрошить» забарьерца, да так, что тот тронулся рассудком. А вождь беженцев послал разведгруппу от метро «Речной вокзал», где произошёл допрос, по дну канала, чтобы разведать места, над которыми пролетит гравиплан. Командир этой группы, Крысятник, и спас Мэтхена.