Книги

Образование единого Русского государства

22
18
20
22
24
26
28
30

И.В. Сталин указывает: «Дальнейшее развитие производства, появление классов, появление письменности, зарождение государства, нуждавшегося для управления в более или менее упорядоченной переписке, развитие торговли, еще более нуждавшейся в упорядоченной переписке, появление печатного станка, развитие литературы — все это внесло большие изменения в развитие языка. За это время племена и народности дробились и расходились, смешивались и скрещивались…»[124].

Развитие производства, обусловившее замену первобытно-общинного строя на Руси новым, феодальным строем, возникновение классов и зарождение древнерусского Киевского государства, развитие торговли, появление письменности, развитие древнерусского литературного языка и древнерусской литературы — все это в совокупности и обусловило сглаживание особенностей речи восточных славян разных земель Руси, развитие древнерусского языка и складывание русской народности.

«Вне общества нет языка, — отмечает И.В. Сталин. — Поэтому язык и законы его развития можно понять лишь в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык и который является творцом и носителем этого языка»[125].

Изменения в общественной и политической жизни восточных славян, связанные с возникновением Киевского государства, неизбежно должны были вызвать и вызвали перемены в их речи.

Если в IV–VIII вв. славянские племена «дробились и расходились»,[126] заселяя степь, лесостепь и леса Восточной Европы, и намечались местные языковые особенности, то на грани VIII и IX вв. и позднее, когда начало складываться политическое единство восточных славян, шел процесс «дальнейшего развития… от языков племенных к языкам народностей…»[127].

Уже в древности, на самой заре русской государственности, со времени возвышения Киева, говор полян, «яже зовомая Русь», впитавший в себя элементы языков пришельцев в эту местность славянского и неславянского происхождения, выдвигался в качестве общерусского языка.

Он распространился по всей Русской земле в результате торговых поездок, переселений, совместных походов, выполнения различных государственных функций и т. д.

Так рождался общерусский язык, точнее — общий разговорный древнерусский язык.

В создании общерусского разговорного языка, хотя и сохраняющего диалектные особенности, но тем не менее ставшего речью всей Русской земли, решающую роль сыграли народные массы. Поездки «гостей», переселения по своей и по княжеской воле ремесленников, «нарубание» воинов в разных уголках Руси и поселения воинов разных племен на рубежах Русской земли, большая роль ополчений городов в военных предприятиях князей, когда князья с окружающими их дружинами еще не замкнулись в военно-феодальную верхушку общества и были возможны и летописно-эпический Ян Усмошвец, и былинный Илья Муромец, вышедшие из простого люда и ставшие дружинниками князя,[128] — все это является свидетельством решающей роли самих народных масс в складывании общерусского разговорного языка. Диалектные особенности в нем все больше и больше сглаживаются. Особенно в этом отношении характерна речь русского города. Вместе с усложнением общественно-политической жизни она все больше и больше усложняется, впитывает в себя специализированную речь воинов, духовенства, т. е. своеобразные жаргоны, обслуживающие не народные массы, а узкую социальную верхушку, или людей определенной профессии. Постепенно язык горожан, и в первую очередь «киян», стал влиять и на речь деревенского населения, которая тоже эволюционирует в сторону общерусской общности.

В создании общерусского языка значительную роль сыграл язык народного эпоса (песен, сказаний, былин), необычайно распространенного в Древней Руси, язык яркий и богатый, характерный отвлеченными понятиями, стандартами и другими элементами эпоса, язык «боянов», «соловьев старого времени».

Наконец, в складывании общерусского языка видное место занимал язык правовых документов и норм, язык деловой литературы, возникшей еще до «Русской Правды», во времена «закона русского», если не раньше. Этот язык вырос из разговорной речи задолго до деятельности Кирилла и Мефодия. Уже в XI в. оформился древнерусский литературный язык, в основу которого лег древнерусский разговорный язык, лишь окрашенный языком старославянской письменности. Питающей средой богатого древнерусского литературного языка являлись местные диалекты восточных славян и лишь отчасти старославянский язык. Этим и объясняется исключительное богатство древнерусского литературного языка, высокий уровень его развития, его богатая стилистика и семантика.

Такова начальная стадия русского языка, одного «из самых сильных и самых богатых живых языков» (Ф. Энгельс)[129].

Русский язык той поры был речью всех восточных славян. Это была своего рода восточнославянская речь киевской поры, поры древнерусского государства, древнерусская речь.

Итак, налицо первый фактор, определяющий собой единство русского народа — язык.

Остановимся теперь на сознании единства русского народа.

Достаточно беглого взгляда, брошенного на наши источники, — а они отражают мысли людей Древней Руси, достаточно даже поверхностного знакомства с древнерусскими преданиями, а они отражают идеологию народа, — для того чтобы убедиться в том, насколько развито было у наших предков чувство единства народа, чувство патриотизма, любви к родине, само понятие Родины, земли Русской, насколько большое, всеобъемлющее понятие вкладывали они в слово «Русь», «Русская земля».

Яркими памятниками древнерусского патриотизма, отражающими чувство самосознания русского народа, являются и «Повесть временных лет» («Откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Русская земля стала есть»), и «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, и «Память и похвала» Иакова Мниха, и «Слово о полку Игореве», и другие жемчужины древнерусской литературы.

Они проникнуты чувством любви к земле Русской и с гордостью говорят о русском народе, о его славных богатырских делах. Сознанием единства Русской земли, единства русского народа от «Червенских градов» до Тмутаракани, от Ладоги и до Олешья проникнуты произведения «книжных» людей киевской поры.

Это сознание единства является величайшим вкладом киевского периода в историю всех трех братских славянских народностей Восточной Европы, имевшего одного общего предка — русский народ времен Владимира, Ярослава и Мономаха.

В это же время складывается единство материальной и духовной культуры, единство склада жизни от Перемышля и Берлади, от Пряшева и Ужгорода, от Малого Галича и Бельза до Мурома и Рязани, Ростова и Владимира, от Ладоги и Пскова, Изборска и Белоозера до Олешья и Тмутаракани; единство, проявляющееся буквально во всем — от архитектуры до эпоса, от украшений и резьбы по дереву до свадебных обрядов, поверий, песен и поговорок, от утвари и одежды до языковых реликтов; единство, роднящее еще и в наши дни гуцула и лемка Карпат с русским крестьянином Мезени и Онеги, белоруса из-под Гродно с жителем рязанских лесов. И в этом единстве мы усматриваем великое наследие киевского периода в русской истории, ибо он, киевский период нашей истории, сделал русских русскими. И сознание единства, память о том, что во Львове, Галиче, Владимире Волынском, Берестье, Холме, Ярославе, Пряшеве, Хусте, Ужгороде, Киеве, Минске, Полоцке живут те же «русские», что и во Владимире на Клязьме, в Твери, Новгороде, Смоленске, Ярославле, Суздале, Галиче Мерском, связанные общим происхождением, близостью языка и культуры, общностью религии, историческими традициями киевских времен, — никогда не исчезали из самосознания великороссов, украинцев и белорусов, и не могло изгладить их ни Батыево нашествие, ни тяжкое татарское иго, ни вековое господство литовских и польских панов, венгерских магнатов, молдавских бояр, ни годы лихолетья, ни тяжкие испытания, выпавшие на долю всех трех ветвей великого народа русского. Сохранялось и языковое единство всех трех ветвей восточных славян — русского, украинского и белорусского народов, и никакой гнет не мог заставить русских, украинцев и белорусов отказаться от родной речи. «История отмечает большую устойчивость и колоссальную сопротивляемость языка насильственной ассимиляции»[130].