Старинное сказание о Куликовской битве — «Задонщина» говорит: «Кони ржут на Москве, звенит слава по всей земле Русской. Трубы трубят в Коломне, в бубны бьют в Серпухове, стоят стязи у Дону у великого на брези. Звонят колоколы вечные в великом Новгороде».

По городам и селам ездили бирючи-глашатаи и на площадях у церквей зычным голосом читали грамоты князя Дмитрия Ивановича о войне с Золотой Ордой.

И по дальним «весям» и «градам», среди лесов и болот собирались ратные силы. Шли простые люди, шли защищать землю Русскую от «ворога» так же героически, как героически «боронили» ее от врагов их деды и прадеды. Источники упоминают среди участников Куликовской битвы Юрку Сапожника, Васюка Сухоборца, Гридю Хрульца, Сеньку Быкова — все простых ремесленных людей.

Русь готовилась к бою.

Дмитрий Иванович прежде всего собрал сведения о врагах. С этой целью далеко в степь, на юг, к Тихой Сосне им были высланы «сторожи» — разведка во главе с «крепкими дружинниками» Родионом Ржевским, Андреем Волосатым и Василием Тупиком. Когда долгое время от них не поступало вестей, он выслал «вторую сторожу»: Климента Полянина, Григория Судака и Ивана Святослава. «Вторая сторожа» встретила Василия Тупика, везшего пленного «языка».

Из показаний пленного татарина стало известно, что Мамай не спешит, поджидает осени, когда к нему присоединятся литовцы Ягайло, так как без них напасть на Москву он не решается.

Разведка сделала свое дело. Мамай не был осведомлен о планах Дмитрия, тогда как тот хорошо знал о том, что затевают его враги. Надо было принимать меры и готовить план военных действий.

В Москве на совещании князей и воевод было решено предупредить соединение войск литовского князя Ягайло с ордами Мамая, бить врага поодиночке, использовать момент внезапности, взять инициативу в свои руки и спасти землю Русскую от разорения, связанного с военными действиями. Для осуществления этого плана необходимо было, не мешкая, выступить навстречу татарам.

Готовясь к выступлению, Дмитрий Иванович устроил в Коломне смотр своему войску. Ратная сила земли Русской была велика и грозна. Стотысячное войско готовилось идти на врага.

Мамай, услышав о грозных приготовлениях русских, послал гонцов в Коломну с требованием уплатить огромную дань, как платили во времена ханов Узбека и Джанибека, предлагая мир в случае согласия Дмитрия на эти условия. Но Дмитрий отказался.

Последний совет в Коломне, на котором ратовали за скорые и решительные действия Тимофей и Николай Васильевичи Вельяминовы, Тимофей Валуевич, Иван Родионович и Андрей Сернизович, и вот 26 августа 1380 г. русские отряды вышли из Коломны и двинулись к Оке.

Выстроились в боевой порядок. Впереди шел сторожевой «полк», за ним остальные «полки» и обоз.

Впереди своих войск Дмитрий Иванович выслал конные разведывательные отряды, «крепкую сторожу». В качестве проводников было взято десять купцов-сурожан, хорошо знавших пути через татарские земли и кочевья.

У впадения реки Лопасны в Оку войско остановилось на однодневный отдых. Сюда подошла на соединение с вышедшим ранее войском московская пешая рать воеводы Вельяминова. Через день конные дружины перешли Оку и двинулись дальше, послав вперед разведывательный отряд под командованием Семена Мелика. Пешая рать Вельяминова задержалась на некоторое время, охраняя переправу и поджидая отставших. Вскоре присоединились к Дмитрию Ивановичу отряды князей литовских Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, служивших московскому князю.

5 сентября у устья Непрядвы первые отряды русских конных ратей вышли к Дону.

Из сообщений разведчиков, «сторожи», Петра Горского и Карпа Александровича Дмитрий узнал, что Мамай долго стоял у Кузьминой гати и не торопился, поджидая рати Олега и Ягайло. Надо было решать вопрос о том, где и когда дать бой Мамаю, который, прослышав о движении русских, поспешил к Дону.

7 сентября Дмитрий Иванович собрал совет.

Здесь, у Дона, Дмитрий и его воеводы стали решать вопрос — переправиться ли на тот берег и напасть на татар, оставив позади себя Дон и Непрядву, которые в случае неудачи русских отрежут им путь к отступлению, или же остаться на этой стороне реки, что казалось безопасней, так как путь к отступлению не был отрезан. Часть воевод считала, что нужно остановить выбор на втором плане, так как врагов множество — и татары, и литовцы, и рязанцы. «Если оставим за собой реку, трудно будет действовать, мы же должны удержать себе путь назад», — советовали они.

Но более опытные и решительные воеводы резко выступили против трусов и маловеров. Они говорили Дмитрию: «Если хочешь крепкого бою, вели сегодня же перевозиться, чтобы ни у кого не было мысли назад ворочаться; пусть всякий без хитрости бьется, пусть не думает о спасении, а с часу на час себе смерти ждет; а что, говорят, у них силы велики, то что на это смотреть…».

Дмитрий Иванович не колебался. Не затем он клич бросил по земле Русской, не затем повел сюда рати свои, чтобы, не вступая еще в бой, готовить путь к отступлению. Он хорошо знал, что, провожая с ним в далекий поход своих отцов и сыновей, братьев и внуков, русские люди не плакали, не жаловались, так как знали, что речь идет о жизни или смерти, о жизни и смерти их самих, о существовании Руси.