– Ей позвонили. Сказали место и время. Она ждала на конечной. Записывала на телефон. Что произошло.
Есеня включает запись на телефоне. Ведущая стоит на конечной троллейбуса. Одна. Троллейбус останавливается в нескольких метрах от остановки. Водитель выпрыгивает из кабины и убегает. Ведущая, как загипнотизированная, идет к троллейбусу, на ходу достает телефон и включает запись, направив камеру на человека в троллейбусе, за стеклом, пишущего кровью на окне – ТМНП. Теперь его можно разглядеть лучше. Кепка на бровях, поднятый воротник плаща, густая борода. Меглин. Запись замерла на бородатом лице за кровавой надписью в трамвае.
– Почему ментам не отдала?
– Она убийц поддерживает. Они за дело убивают. Так она сказала.
Меглин замолкает. Кивает своим внутренним выводам.
– Это мне весточка… Он чего-то хочет. От меня. Надо понять чего.
– Если ты пропадешь, ему будет не с кем говорить. Просто уедем.
– Ну да. Нас же не найдут. Мы незаметные…
– Я хоть что-то предлагаю!..
– Как думаешь, уеду я, он успокоится? Или еще кого положит? Десять? Двадцать? Сто? Чтоб со мной договорить?
За окном уныло барабанит дождь.
– Нужно найти его.
– Как?
– Ну а как других искали? Понять… Увидеть… Вспомнить…
Меглин проваливается в сон. Он видит, как Григорьев выходит из подъезда. На нем смешная шапка с вышитым – СПАРТАК. Смотрит на часы.
– Игорь, опоздаем…
Мальчик выбегает, чуть не спотыкаясь на развязанном шнурке – он в красно-белом спартаковском шарфике, лицо раскрашено красной полосой, – и наклоняется завязать шнурок.
– Пап, я щас!.. Бегу!..
Завязывая шнурок, он слышит звук торможения шин и хлопок двери. Поднимает глаза. Из остановившегося рядом с «Волгой» отца «Мерседеса» выходит человек, лица которого Игорь не видит, но видит бороду, надвинутую на глаза кепку и бежевый плащ с поднятым воротом.
– Позвонил бы, Родион.