Меглин смотрит на дорогу. Ждет. Секунды спустя по дороге пролетает машина полиции. Следом – вторая. Меглин выходит из машины. Последняя затяжка. Сигарета летит на землю. Один в темном лесу. Он уходит вглубь.
Полицейские разъехались. Есеня сидит на крыльце у стены, заплаканная, опустошенная. Женя запирает дверь, вешает пломбы. Он подходит, пытается увести Есеню.
– Поедем. Пора. Что ты тут всю ночь будешь сидеть? Он не вернется.
Эта фраза словно будит Есеню. Она встает, подходит к фургону, который так и остался стоять с открытой дверью. Машина дико неприятна, передняя решетка и фары напоминают Есене лицо Меглина. Она пинает машину руками и ногами, представляя себе Меглина. Женя порывается остановить Есеню, но она яростно отмахивается. Женя отходит и смотрит на экзекуцию со стороны. Кажется, что с улыбкой. Это то, чего он и хотел добиться. Теперь Есеня ненавидит Меглина. В это время Меглин бежит в поисках убежища, закрывается руками, словно «ощущая» эти удары Есени… Бьется о стволы деревьев, натыкается на ветки. Есеня открывает задние двери и смотрит на то место, где был пристегнут Меглин, бесится, берет толстую веревку, привязывает ее к металлическим ручкам, за которые цепляла Меглина. Меглин спотыкается, сложившись словно от боли, падает в грязь… Есеня приезжает в тату-салон. Ей хочется сделать это. Закрыв глаза, лежит на кушетке. С ней работают сразу два мастера. Она плачет, слезы текут по щекам, и она даже не стирает их. Есеня бредет по городу, в руке – бутылка. Под белой футболкой проступают красные следы от свежей татуировки. Кажется, что у Есени на груди гигантская открытая рана. Она не обращает внимания на боль и кровь. Идет без цели и смысла, потерянная. Вечер постепенно переходит в ночь.
На похоронах Стеклова – множество сотрудников управления и прокуратуры, высоких чинов, Худой, сотрудники следственной бригады Жени, Бергич, он еще сильней осунулся, посерел. Есеня, осунувшаяся, смотрит на гроб. Есеню обнимает с нежностью Женя. Худой стоит рядом с каким-то чином, который что-то негромко говорит только Худому. Тот, слушая, покорно кивает. Есеня не видит и не слышит ничего вокруг, смотрит на гроб. На лице Жени – неподдельная скорбь, когда драпированный флагом России дорогой гроб опускают в могилу. Позже, сидя в кабинете, Худой крутит маленький флажок России на подставке. Напротив стоят Женя и Есеня.
– И?
– Город и область поделены на сектора. В каждом работают отдельные бригады. Особое внимание заброшенным зданиям. Стройкам…
– Это все я знаю. Конкретно что есть? Куда он пошел, что делает, где видели его?!
Женя не отвечает. Худой переводит взгляд на Есеню.
– Долго он без таблеток может?
– Пару дней. Начнутся приступы. Срывы. Станет опасен.
– Станет?! А щас он одуванчик, да?!
Есеня с трудом сохраняет спокойствие.
– В такие моменты он себя не контролирует. Вляпается. Его засекут, сразу.
– Когда он еще кого-нибудь загрызет.
– Он придет за таблетками к кому-то. Мы готовы. У ангара, возле клиники, у нашего дома и у дома…
Кинув взгляд на Есеню, он все-таки продолжает:
– … Андрея Сергеича постоянно дежурят.
Худой кивает, но будто пропускает его слова мимо ушей.
– Кто-то будет виноват. Хочешь, чтоб не ты – найди его. Погорел проект. Подчистить надо. Ты как?..