Пол и стены комнаты были не забрызганы, а буквально залиты красным, будто какой-то маляр-садист выкрасил их кровью. Крюкова передернуло.

— Что за зверье тут поработало? — спросил Крюков, удивленно глядя в глаза коллеге.

Волков довольно неуверенным и, как ему показалось, убитым тоном ответил:

— Не знаю Тодорковский к нам в управление обращался за охраной. Он жаловался, что какие-то крутые бандюки на него наехали.

— Тогда как они до него добрались? Утечка?

— Запросто может быть. У нас же не контора, а проходной двор. Только Тодорковский и нам не особо доверял. Из своего дома скрылся, отсиживался тут, как Ленин в подполье. Этого адреса мы не знали.

И снова Крюков почему-то ему не поверил.

— А ты-то что убиваешься? На тебе буквально морды лица нет.

Волков совсем стушевался. Ответил не сразу, промямлил.

— Ну как же? Сам понимаешь, мы виноваты. Человек к нам обратился за помощью, а мы не доглядели. И я в том числе, персонально. Да, определенно где-то у нас утечка.

Они вышли из квартиры. Ни стола, ни сержанта с автоматом на лестничной клетке уже не было. Кибальчич спускался по лестнице, снизу кто-то крикнул, что подъехало начальство из прокуратуры и убойного отдела. Важные персоны уже поднимались наверх, но их опередила группа быстрого реагирования в лице журналюги Бориса Ломакина и оператора Гоши. Их напарница почему-то отсутствовала.

Гоша был в камуфляжке, на плече он нес большую видеокамеру, издали напоминавшую гранатомет. Бесцеремонно оттеснив сыщиков к стенке, они заняли боевую позицию на середине лестничной клетки, и как только высокие чины появились в поле зрения, Ломакин бросился к ним с вопросами, сжимая в руке похожий на нечто противотанковое микрофон…

Крюкову стало скучно, он потянул Волкова за рукав.

— Пошли отсюда, сейчас здесь образцовый бардак начнется. Ты в отдел?

— Вообще-то да, только у меня аккумулятор вырубился. Ты не подбросишь меня?

Пропустив начальников, которые даже взглядом не удостоили оперов, Крюков кивнул приятелю и жестом предложил ему спускаться вниз первым…

Стало совсем светло, улицы уже начали заполняться машинами. Еще полчаса, и магистрали города будут плотно забиты транспортными потоками. Но Крюков не очень торопился добраться до родного управления. Его все больше интересовала загадка убийства банкира и его семейства, а также непонятные оговорки Волкова. Он-то здесь причем? Сыщик решил разговорить его и спросил как бы невзначай:

— А что, собственно, бандитам от этого Тодорковского понадобилось? Бабок? Так это за десятку, по мелочевке режут. Насколько я понимаю, большие бабки совсем по другому выкручивают. Без крови и трупов. Акции-шмакции, суды и все такое. Зачем же людей крошить?

Волков, думая о чем-то своем, он не сразу ухватил. о чем его спрашивают.

— Там, видишь ли, так все вышло… — машинально сказал он. — Когда на Тодорковского наехали, он по-тихому все свое имущество распродал, типа заполнены, а деньги перевел на счета в швейцарские банки.