О свете и тенях

Тень есть отсутствие света. Я полагаю, что необходимость теней для перспективы – величайшая, ибо без них непрозрачные и плотные тела плохо постигаются; плохо постигается и то, что заключено в их границах, и самые их очертания, если они не кончаются на фоне, имеющем цвет, отличный от цвета самого тела. Вот почему я предполагаю в первом положении о тенях сказать, каким образом всякое непрозрачное тело окружено тенями и покрыто ими на своей поверхности, а также о свете – и на этом я строю первую книгу. Кроме того, эти тени сами по себе имеют разнообразные качества темноты, ибо в них отсутствует разное количество светлых лучей; такие тени я называю первичными, ибо это первые тени, которые облекают тела и с ними соединены; об этом я построю вторую книгу. От первичных теней образуются теневые лучи, распространяющиеся в воздухе; качество этих лучей так же разнообразно, как и разнообразие первичных теней, от которых они происходят; поэтому я называю эти тени производными, ибо они рождаются от других теней; и об этом я напишу третью книгу. Кроме того, эти производные тени при своем падении производят столько же разных эффектов, сколько существует различных мест, на которые они падают; это я напишу в четвертой книге. И так как падение производной тени всегда сопровождается падением световых лучей, то посредством отражения назад к своей причине свет попадает на первичную тень, смешиваясь с нею и превращаясь в нее и до некоторой степени изменяя ее природу; и на этом я построю пятую книгу. Кроме того, я напишу шестую книгу, в которой будет рассказано о разнообразных и многочисленных видоизменениях отраженных лучей, меняющих первичную тень посредством стольких же разнообразных цветов, сколько существует разнообразных мест, откуда берут начало эти отраженные лучи. Наконец, я напишу седьмой раздел – о разнообразии расстояний между местом, куда отраженный луч падает, и местом, где он возникает; о том, сколь разнообразны подобия цветов, которые этот луч накладывает на непрозрачное тело при своем падении.

О явлениях светового контраста

О том, что тени всегда должны быть причастны цвету затеняющего тела. Ни один предмет не предстает в своей естественной белизне, ибо окружение, в котором он видим, передает этот предмет глазу тем более или тем менее белым, чем более или чем менее такое его окружение темно. Этому учит нас луна, которая днем представляется нам на небе мало светлой, а ночью имеет такой блеск, что являет подобие солнца и дня, разгоняя мрак. Происходит это по двум причинам. Первая причина – контраст, природа которого заключается в том, что он показывает предметы тем более совершенными по видам их цветов, чем более они отличны друг от друга. Во-вторых, ночью зрачок больше, чем днем, что уже доказано, а больший зрачок видит светлое тело более крупным и более превосходным по яркости, нежели зрачок меньший, как это подтверждает тот, кто смотрит на звезды сквозь маленькое отверстие, сделанное в бумаге.

Тот белый предмет покажется белее, который имеет более темный фон, а более темным покажется тот, который будет иметь более белый фон. Этому нас научили снежные хлопья: если мы видим снег на фоне воздуха, он кажется нам темным; но если мы его видим на фоне какого-нибудь открытого окна, через которое видна темнота тени внутри дома, то снег этот покажется нам чрезвычайно белым.

То светлое тело будет казаться более сияющим, которое окружено более темным мраком.

Та тень покажется более темной, которая будет окружена более блестящей белизной.

Из цветов равной белизны тот покажется более светлым, который будет находиться на более темном фоне, а черное будет казаться более мрачным на фоне большей белизны.

И красное покажется более огненным на более желтом фоне, а также все цвета, окруженные своими прямыми противоположностями.

Из тел равной величины и находящихся на равном расстоянии, то, которое будет более освещено, покажется глазу более близким и крупным.

Правило живописи. Если ты будешь изображать на далеких расстояниях предметы резкими и отчетливыми, они покажутся не удаленными, а близкими. Итак, в своем подражании делай так, чтобы у предметов была та степень резкости, которая показывала бы расстояние. И если у предмета, который служит тебе объектом, будут границы смутные и сомнительные, делай то же самое в своем изображении.

Суждение наше о событиях, происшедших на разных расстояниях времени, не располагает их на должных и свойственных им расстояниях. Ведь многое, происшедшее много лет тому назад, будет казаться нам близким и недалеким от настоящего, а многое близкое покажется стариной, – такой же, как старина нашей юности. Так поступает и глаз в отношении далеких предметов: освещенные солнцем, они кажутся близкими к глазу, а многие близкие к нему предметы кажутся далекими.

О воздушной перспективе. Существует еще другая перспектива, которую я называю воздушной, ибо посредством разнообразия воздуха можно распознать разницу расстояний до различных сооружений, ограниченных снизу одной-единственной линией. Так, если смотреть на многие сооружения по ту сторону стены, которые все кажутся одной и той же величины над верхним краем этой стены, а тебе хочется заставить казаться их на картине одно дальше другого, следует изобразить воздух до известной степени плотным. Ты знаешь, что в подобном воздухе самые отдаленные предметы, в нем видимые, например горы, вследствие большого воздушного слоя, находящегося между твоим глазом и горою, кажутся синими, почти того же цвета, что и воздух, когда солнце бывает на востоке. Итак, делай первое сооружение над этой стеной своего цвета, более удаленное делай менее профилированным и более синим; то, которое ты хочешь, чтобы оно было настолько же более отодвинуто назад, делай настолько же более синим, и то, которое ты хочешь, чтобы оно было удалено в пять раз, делай его в пять раз более синим. И в силу этого правила те сооружения, которые находятся над одной линией и кажутся одинаковой величины, ясно распознаются – какое из них дальше и какое больше, чем другое.

О синеве воздуха и тумана

Отчего рождается воздушная синева? Воздушная синева рождается от толщи освещенного воздушного слоя, находящегося между верхним мраком и землею. Воздух сам по себе не обладает качеством ни запаха, ни вкуса, ни цвета, но вбирает в себя подобия предметов, которые расположены за ним; и тем более прекрасного синего цвета он будет, чем больший позади него мрак, если только не окажется он слишком большого протяжения и слишком плотной влажности. И на горах, там, где больше всего тени, с далекого расстояния видна наиболее прекрасная синева; и где гора освещена наиболее, там больше выступает ее собственный цвет по сравнению с цветом синевы, который придается ей воздухом, находящимся между нею и глазом.

О Солнце, Земле и Луне

Они говорят, что Солнце не горячо, потому что не имеет цвета огня, а гораздо более бело и светло. И им можно ответить, что, когда расплавленная бронза более горяча, она более походит на цвет Солнца, и когда горяча менее, имеет более цвет огня.

Что Солнце горячо само по себе, от природы, а не по своему действию, доказывается с очевидностью блеском солнечного тела, на котором не может остановиться глаз человеческий. И, кроме того, с величайшей очевидностью это доказывают его лучи, отражаемые от вогнутых зеркал. Когда отражение этих лучей будет иметь столько блеска, что глаз не сможет выдерживать, тогда это отражение получит блеск, подобный самому Солнцу. И что это истинно, я доказываю так: когда подобное зеркало имеет вогнутость, нужную для образования такого луча, ничто существующее не выдержит жара подобного отражения при отражении луча от зеркала.