— Вроде машины Типлера, — отозвалась Элена. — Это его идея, что энергию, высвобожденную Большим Всхлипом, можно использовать для создания голографической копии всей Вселенной. Наверное, когда нанотехнология достаточно разовьется, можно будет выстроить Вселенную заново, точную копию, атом к атому.
У Сола засосало под ложечкой. Не может быть, чтобы она знала. Нет, она не должна узнать.
— Что толку еще раз сооружать то же самое?
— Угу. — Элена прижалась щекой к коленке. — Вопрос в другом — это наш первый приход в мир или мы уже много раз побывали здесь и каждый раз что-то было чуть-чуть по-другому? Это первая Вселенная — или нам это только кажется?
Сол Гурски поглядел на угли, а потом на звезды.
— Индейское племя «проколотых носов» верит, что мир погиб на третий день существования, а мы живем в сновидениях его второй ночи.
Воспоминания, гаснущие, точно летние метеоры высоко над его головой, сказали Солу, что он уже однажды произнес эти слова, в их будущем, после своей первой смерти. Теперь он произнес их в надежде, что это будущее не состоится. Каждое различие, каждая крохотная деталь отпихивали эту Вселенную от той, в которой ему суждено потерять Элену.
Полосатый кусочек тектопластика в форме буквы «V», кувыркаясь, вечно падал в сторону Девы.
Моргнув, он прогнал призрак, и тот поблек, как и все остальные. Они исчезали быстрее, чем он предполагал. Придется принять меры прямо сейчас, пока не растаяло самое главное воспоминание. Он выполз из спального мешка, подошел к лежащему на земле усталому велосипеду. Сняв с него фонарь, осмотрел зубчатки передачи.
— Что ты делаешь? — спросила Элена от костра. Их роман был совсем юн, но Сол помнил эту ее интонацию, нежно-вопросительную, по другой жизни.
— Смотрю на передачу. Что-то мне сегодня в ней не понравилось. Такое ощущение, будто что-то расшаталось.
— Ты раньше не говорил.
«Нет, — подумал Сол. — Я не знал. Еще не знал». Зубчатка переключателя ухмыльнулась ему в луче фонарика.
— Мы их здорово заездили. Я читал в одном веложурнале, что от этого бывает усталость металла. Колесико разламывается — и привет!
— На новеньких велосипедах за две тысячи баксов?
— На новеньких велосипедах за две тысячи баксов.
— И как ты собираешься это уладить в час ночи посреди пустыни Сонора?
Опять эта интонация «дуй-дуй отсюда». Еще секундочку, Элена. Еще одна мелочь, и все будет в порядке.
— Ну, что-то в ней чувствовалось не то. Я не хочу лезть в горы, пока не проверю ее в мастерской. Если там наверху передача полетит?
— И что же ты предлагаешь, перестраховщик ты мой?