На щеках секретаря выступил румянец.

— Знаете, вы совершенно невыносимы, — заявил Дарран. — Я просто собирался сказать вам, что, спасая принца с риском для собственной жизни, вы проявили мужество и благородство, качества, о наличии которых у вас я и не подозревал.

Эшер на мгновение задумался.

— Я все еще брежу или вы действительно сказали мне комплимент? — наконец произнес он.

Дарран кивнул.

— Да, я похвалил вас, хотя сам не знаю, зачем это сделал.

— Я тоже в полном недоумении, — усмехнулся Эшер. — Не надо благодарить меня, Дарран. Я вовсе не ради вас спас принца.

Секретарь сжал костлявые пальцы.

— Это не имеет значения. Главное, что вы спасли его.

По выражению лица Даррана Эшер понял, что чувствует старик. Пойдя на этот разговор, секретарь подавил самолюбие, можно сказать, наступил себе на горло и теперь ощущал горечь.

— Я исполнял свой долг, — вздохнув, изрек Эшер.

Дарран долго молча смотрел на него.

— Понимаю, — наконец произнес он. — Имейте в виду, моя оценка вашего поступка нисколько не влияет на мое мнение о вас. Оно остается прежним. Я считаю вас грубым, неотесанным мужланом.

— Само собой разумеется. А я продолжаю считать вас сухим дерьмом старого пса.

Тонкие губы Даррана скривились в улыбке.

— Вот и отлично.

Довольные собой и друг другом, они расстались.

Эшер направился на конюшню. Вдохнув полной грудью прохладный, бодрящий осенний воздух, он ощутил радость жизни и прилив сил. Деревья вокруг стояли в пестром, багряно-золотистом уборе.

Эшер, конечно же, тосковал по родине. Как было бы замечательно остаться на побережье! При воспоминании об отце и Джеде его снова охватила печаль.

— Помилуй нас, Барла! — воскликнул Мэтт, увидев входящего во двор конюшни Эшера, и выронил из рук ведро с кормом. — Посмотрите-ка, кто к нам пришел!