— То есть… — я пыталась переварить все, сказанное ими, — я превратилась в волчицу потому, что разозлилась на моих волков? А… если бы я никогда на них не разозлилась?
— Ну, я думаю, ты все равно стала бы одной из нас, — она обняла меня крепко, положив руку на мой живот, — потому, что в тебе уже растет маленький волк.
— И, похоже, не один, — Стелла еще раз наполнила бокалы, — и это тоже надо отпраздновать.
Я посмотрела на руку волчицы-матери, которая поглаживала меня в районе талии. Я чувствовала, что мои глаза наполняются слезами.
О, боги! Я за всю жизнь не плакала столько, сколько за прошедшие несколько дней.
Неужели все это правда? Неужели… мои мечты сбываются?
— Мия, дорогая… я думаю, тебе пора.
— Куда?
— Навстречу своему счастью, глупенькая! — Стелла снова поднимала бокал. — Я же говорила тебе, иногда истина — это совсем не то, что тебе кажется…
Эпилог
Дэн
— Малышка, просыпайся!
— Открывай глазки, милая!
— С Днем Всех влюбленных, кроха.
Она открыла глаза и одарила нас такой улыбкой, что можно было сойти с ума от счастья. В моей мастерской уже было штук десять ее портретов, но каждый раз видя ее — такую разную, такую прекрасную — я испытывал нереальный зуд в пальцах. Хотелось сразу схватиться за кисти и писать, писать… Еще нас ждала большая работа над статуей, которую я уже начал. Конечно же тема была вечной — мадонна с младенцем. Правда, младенцев мы ждали все-таки еще месяцев через семь-восемь.
Доктора подтвердили слова Стеллы — Мия ждала двойню. Нас предупредили, что срок в таком случае может быть не девять месяцев. И это было прекрасно. Потому что страх, который мы теперь испытывали, глядя на нашу малышку был каким-то уж слишком мучительным. Мы боялись, что она может упасть, удариться, пораниться, не дай Бог начнется кровотечение и под угрозой окажется ее жизнь…
Мия смеялась над нами, говоря, что где-где, а в ее животе малыши надежно защищены. Но мы, признаться, больше думали пока о ней самой, а не о малышах. Мы боялись за нее. Ведь она была такой маленькой, хрупкой. А мы… мы были слишком большими. Получалось и наши будущие дети, которые росли в ней тоже могли быть довольно крупными. Мама заверяла нас, что все будет хорошо — она же смогла нас выносить и родить? Но… у мамы не было близнецов!
И конечно, мы так переживали, что практически перестали заниматься сексом. Опасались навредить нашей девочке.
Но… ей такое положение вещей совсем не нравилось, и она старалась всеми правдами и не правдами затащить нас в кровать. Хотя бы поодиночке.
Ну… конечно же ни один из нас не мог отказать ей. А потом мы испытывали стыд и страх.