Кастрирующие возлюбленные

Изменения в сфере эротических нравов, мужских и женских ролей безусловно дают о себе знать в лечебной практике, увы, нередко в виде кривого зеркала. Открывающаяся из врачебного кабинета перспектива не дает оснований как для выражения мнений «за» и «против» подобных процессов, так и для обобщений в макросоциальном масштабе, но тем не менее позволяет выявлять запутанные тропинки и боковые ответвления упомянутых перемен. К одному из них и должны быть отнесены «кастрирующие возлюбленные» — специфический тип молодых жен, которым и посвящается настоящий раздел.

Сначала несколько вступительных слов. В начале 60‑х годов проблемы «медового месяца» сводились к сексуальной заторможенности женщин, страху перед дефлорацией, половой неразбуженности. Постепенно этот набор претерпевал изменения. Начали появляться молодые супружеские пары, в которых жены обладали сексуальным опытом, полученным с другими, предшествующими мужу партнерами. Таким образом, обе стороны вступали в супружескую жизнь с багажом собственного опыта, который нередко оказывался диаметрально противоположным в части сексуальных ожиданий и склонностей. Молодые жены чаще всего скрывали свои разочарования, не желая выявлять мужьям собственные, выработавшиеся во время предыдущих связей склонности, имитировали оргазм и обращались к врачу за помощью. Упомянутое утаивание женщинами своей сексуальной неудовлетворенности проистекало из продолжающего доминировать стереотипа, утверждавшего, что мужчина «имеет право» на добрачный сексуальный опыт, женщина же — нет, особенно если речь шла не о муже, а о другом партнере. Демонстрация женщиной своего добрачного сексуального опыта расходилась бы с эталоном порядочности, сформированным этим стереотипом, а кроме того, ей, конечно же, не хотелось будить подозрение в собственной «легкости» у мужчины, который весьма ценил сохранение партнершей невинности вплоть до обручения. Лишь с ним женщина «обретала право» на сексуальную инициацию, которая чаще всего предшествовала формальному вступлению в брак.

Неудивительно, что страх перед негативной оценкой склонял многих женщин к сокрытию предшествующего сексуального опыта. Следующим этапом женской эмансипации и изменения нравов стало увеличение числа молодых супружеских пар, в которых партнеры знали о ранее приобретенном каждым из них сексуальном опыте, причем из этого факта не делалось проблемы (хотя мужчин нередко мучила ревность к «предшественнику»), а обе стороны старались прийти к компромиссу в своих сексуальных ожиданиях и склонностях. Пары, обращающиеся с просьбой о помощи, относились к тем, кому с трудом давалось достижение желаемой степени сексуальной гармонии, слаженности, взаимоприспособляемости.

На смену этому этапу пришел нынешний. Его характерный признак — рост числа молодых семей, в которых у мужа нет сексуального опыта, а жена уже располагает таковым. Модель такого супружества еще не повсеместна и не составляет большинства среди вновь заключаемых браков, однако тенденция к ее систематическому росту налицо. Жена, обладающая сексуальным опытом, будит у своего мужа противоречивые чувства: с одной стороны, дает определенное ощущение безопасности, ибо сама посвящает его в тайны ars amandi (что, кстати, является полной сменой ролей по сравнению с традиционным браком), с другой стороны, порождает у мужчины чувство неуверенности и боязнь подвергнуться сравнению с предыдущим партнером. Эта последняя модель супружества начинает проявлять некоторые черты, вызывающие беспокойство, и хотя они еще не носят всеобъемлющего характера, тем не менее явно усиливаются: женщина, опытная в сексуальном плане, демонстрирует ехидство и злость по отношению к партнеру, который оказывается не «на высоте», поскольку сам не располагает опытом в этой области. Закодированные в ее подсознании способы ласк, совокупления, особенности сексуальной техники и поведения мужчин связаны с выработавшимися навыками и склонностями. Поведение актуального партнера-мужа часто воспринимается как беспомощное, не позволяющее достичь должной степени сексуального возбуждения и оргазма.

Разочарование сожительством и партнером выражается демонстративно — мимическими реакциями, а нередко и словесно. Это подавляет у мужчины желание близости, снижает частоту половых контактов, усиливает стремление избегать их. Казалось бы, логичным решением этой дилеммы мог стать диалог с партнером, подведение его к оптимальному стилю сексуального возбуждения, обмен информацией. Однако зачастую такой диалог не только отсутствует, но и, наоборот, всячески демонстрируется нежелание его вести. Многие из таких женщин считают, что прямая обязанность мужчины — открывать сексуализм партнерши, искать оптимальные формы сексуального возбуждения и уметь догадываться, что она любит, а что — нет, т. е. неопытный в сексуальном плане партнер (о чем жена прекрасно знает) должен быть попросту ясновидцем. Она также убеждена, что муж должен быть хорошо подготовлен к половой жизни и теоретически. Таким образом, в интимной сфере возникает парадоксальная ситуация: женщина знает, какая она и чего хочет, партнер же ее этого не знает и должен сам обо всем догадаться. Секс становится для него неразрешимой задачей, тяжкой обязанностью во что бы то ни стало доставить женщине сексуальное наслаждение. По мере увеличения числа неудачных попыток у нее нарастает неприязнь к партнеру, а у него — чувство вины и стыда. Мужчина, страдающий комплексом вины и исполнительской тревожности, лишенный ощущения собственной мужской ценности, что подтверждают слова и мимика партнерши, оказывается психически кастрированным (иначе говоря лишенным сознания мужественности) и превращается в некое бесполое существо. Состояние кастрации склоняет одних мужчин к поиску утешения в алкоголе, других — к действиям, долженствующим подтвердить их дееспособность в иных сферах жизни (они, например, начинают заниматься домашним хозяйством, больше зарабатывать, добровольно принимают роль пажа, становясь тенью женщины). К сексологам таких мужей чаще всего присылают собственные жены, настаивающие на их «лечении». Нередко они сами приводят партнеров в кабинет. Дело, однако, осложняется тем, что в затруднительном положении оказывается не только «кастрированный» молодой муж, но и его лечащий врач.

Применительно к пациенту эта трудность заключается в том, что, рассматриваемый женой в качестве больного, он ожидает помощи, понимаемой им чаще всего как последняя надежда для спасения брака. Что касается врача, то проблема выглядит сложнее, поскольку он отнюдь не является ясновидящим и не знает особенностей и половых пристрастий жены пациента, а ведь у женщин диапазон сексуальных стереотипов весьма богат и сложен. Если бы «кастрирующие» жены по крайней мере соглашались сотрудничать с врачом, это, возможно, и было бы выходом из положения, впрочем, тоже проблематичным, так как врач de facto становится посредником в эротическом диалоге, который должен иметь место между партнерами. Изменившееся в результате такого визита сексуальное поведение пациента может восприниматься женщиной как неискреннее, т. е. запрограммированное врачом. Иными словами, последний учит мужа, как быть партнером этой женщины. Выходит, что врач в подобной роли также не служит оптимальному решению проблемы. Лучше всего было бы склонить обе стороны к диалогу между собой, обмену информацией, а также выявить попутно психические механизмы, сложившиеся в этом союзе. Важным является и восстановление у пациента чувства собственной ценности: при этом ему внушается, что оно базируется отнюдь не на одной сексуальной умелости, а на целом ряде других не менее важных факторов. Отсутствие же сексуального опыта вовсе не означает ущербной мужественности. Приобретение этого опыта не связано с окончанием «сексологического университета», а достаточное ars amandi не является чем-то неимоверно сложным, хотя и требует определенных познаний, сексуальной практики, взаимодействия и диалога между партнерами.

Если «кастрируемый» муж достаточно рано обратился в консультацию, то можно успешно восстановить его ощущение самоценности и помочь ему в анализе брака. Хуже, если кастрация продолжается, тогда первоначальные неудачные попытки близости эволюционируют в направлении развития у него сексуальных расстройств, сначала ситуационных, а затем приобретающих форму устоявшегося невроза.

Возникновение сексуальных расстройств в описанной ситуации означает углубление процесса кастрации мужа женой, которая воспринимает эти расстройства как подтверждение ее мнения о своем партнере и целиком перекладывает на него вину за возникшие в их браке проблемы. Эта же вина приписывается ему и на суде, если все заканчивается бракоразводным процессом. Внешне ситуация как будто бы ясна: женщина утверждает, что она в половом плане здорова, а вот ее муж — импотент. Однако если дело о разводе рассматривается компетентным в этих вопросах судом, то все может повернуться совсем иначе, и случается, что понятие вины за сложившееся положение предстает в совершенно другом свете.

Кастрирующие своих мужей молодые жены сделались обыденным явлением (что наверняка радует феминисток и приводит в ярость большинство мужчин). Следует ли из этого, что мужчинам не стоит сохранять невинность до брака и лучше избегать опытных в сексуальном плане партнерш? Такие выводы были бы не только преждевременными, но означали бы необходимость возвращения к традиционной модели эротической нравственности, что представляется маловероятным. Для многих молодых мужчин задержка с сексуальной инициацией до момента вступления в брак становится распространенным фактом, обусловленным множеством возможных причин (например, мировоззрением, воспитанием чересчур заботливыми и властными матерями, неуверенностью в роли мужчины, типовой моделью супружества и т. д.).

Феномен кастрирующих возлюбленных показывает, что это именно они не дорастают до партнерства, будучи лишенными способности к созданию союзов, в которых доминируют дружба, диалог и сотрудничество.

Мнимые сексуальные «герои»

Многим из нас приходилось сталкиваться с людьми, склонными к своего рода сексуальной аутопрезентации, в ходе которой окружающим внушается впечатление об их необычайно богатом сексуальном опыте, многочисленных любовных победах, знании разнообразных вариантов ars amandi. Люди такого типа встречаются в любой среде, они завладевают вниманием присутствующих в компаниях, во время путешествий, а некоторые используют для этих целей творческую деятельность (например, литературную). Как правило, к словесной форме аутопрезентации чаще всего прибегают мужчины, женщины же предпочитают производить впечатление своими нарядами, образом жизни и кокетством, намекающим на экстраординарную сексуальность. В молодежной среде сексуальные идолы такого типа возносятся на вершины групповой иерархии и становятся «экспертами» в практическом сексе. Одних они побуждают к подражанию, другим предоставляют возможность ощутить свое моральное превосходство над ними, но никого не оставляют равнодушным. Среди взрослого контингента подобные сексуальные идолы могут пробуждать зависть у одних, комплексы у других, размышления о быстротекущем времени, которое, похоже, не было использовано для достижения многих приятных целей, — у третьих. Случается, что идолы, признанные de facto авторитетами в области сексуальной жизни, трактуются в качестве советчиков. К ним обращаются за разъяснениями в случае появления каких-либо сомнений, а иногда пытаются провоцировать на исполнение роли практикующего эксперта, чтобы убедиться, например, действительно ли они в состоянии подарить обещанный рай наслаждений, могут ли довести до оргазма женщину, обеспокоенную его отсутствием. Сексуальные идолы относятся к авторам сексологических публикаций в одних случаях как к «коллегам», в других — как к «соперникам», оценивая текст книги критически и подчеркивая, что ничего нового для них в ней не оказалось: вот если бы они хотели и могли писать, то потрясли бы читателя океаном правдивых познаний и опыта в этой сфере.

Я вовсе не собираюсь отрицать того факта, что некоторые лица действительно могли бы заткнуть за пояс не одного сексолога своей эрудицией, практическим опытом и познаниями в ars amandi, но речь не о них, а о мнимых сексуальных «героях», которые за упоминавшейся сексуальной аутопрезентацией скрывают свои драмы, разочарования и стрессы в этой области.

Во многих письмах или при непосредственном контакте в сексологическом кабинете можно столкнуться с людьми, которые ощущают непреодолимую потребность «озарять» окружающих светом своей сексуальной привлекательности, пробуждать в них почтение, восхищение и удивление, производить впечатление истинных героев и знатоков сексуальной жизни. Это позволяет им разрядить собственные внутренние напряжения, компенсировать ощущение малой сексуальной ценности, а во многих случаях и собственные расстройства, чаще всего холодность или импотенцию. Один из моих пациентов произносил перед удивленной отсутствием близости после свадьбы женой (в результате чего она продолжала против своей воли оставаться девственницей) блестящие тирады, посвященные его бурному сексуальному прошлому, объясняя уклонение от физических контактов самыми разными причинами. Сначала супруга терпеливо переносила все это, потом перестала что-либо понимать, и наконец у нее развился комплекс вины на почве того, что она не в состоянии возбудить доставшегося ей в мужья сексуального «героя», так как, видимо, не выдерживает сравнения с его экс-партнершами. Бедная женщина пришла ко мне, чувствуя себя кругом виноватой, с просьбой посоветовать, каким должно быть ее поведение, чтобы заинтересовать собой мужа. Все выяснилось после его визита: он был попросту импотентом, но не мог найти в себе мужества признаться в этом жене, рассчитывая, что после женитьбы его болезнь исчезнет сама собой.

Помню также, как после лекции для молодежи ко мне обращались за помощью в разрешении своих проблем лица, пользовавшиеся репутацией сексуальных героев, которые признавались, что под прикрытием этой маски пытались справиться со своими комплексами. Один из популярных авторов, известный любитель непристойностей, считавшийся в области секса знатоком и описывавший на страницах своих книг собственные похождения, признался у меня в кабинете в скрываемой драме: из-за анатомического изъяна он никогда не был близок с женщиной и страшно боялся компрометации в этом плане. Описывая эротические приключения, воспринимаемые читателями как его собственные, он преодолевал ощущение своей неполноценности, комплекс отсутствия мужественности, что частично приносило ему облегчение. Его считали супермужчиной, к нему обращались за советом. Он избегал знакомств с женщинами, ищущими приключений и впечатлений, причем они воспринимали это как доказательство своей недостаточной привлекательности, которая не в состоянии произвести на него должного впечатления. Страдая от комплексов сам, он вызывал их у других.

Помню также достаточно юмористическую ситуацию, когда подобный «эксперт» довел до точки кипения своими красочными рассказами о сексе и женщинах, которыми он обладал, целое купе, а мое неожиданное появление заставило его сначала умолкнуть на полуслове, а потом, к изумлению восторженных слушателей, поспешно ретироваться в другой вагон: талантливый рассказчик был моим пациентом. Потом он признался мне, что в момент вдохновенного вранья в поезде скорее ожидал встречи с белым слоном, нежели со своим лечащим врачом. Разумеется, мы оба понимали, в чем тут дело.

Таким образом, принятие роли секс-идола может носить защитный характер и благодаря вызываемому удивлению, зависти, очарованию или «святому возмущению» частично нейтрализовать собственные проблемы и улучшать самооценку. У некоторых даже наблюдается исчезновение границы между реальным миром и миром фантазии: им действительно кажется, что когда-то они уже пережили все это. Кое-кого из пациентов страх, связанный с визитом к сексологу, и потребность «сохранить лицо» также склоняют к фантазиям на тему своего прошлого, причем это встречается у представителей обоего пола.

Подобного рода защитные механизмы, используемые сознательно или подсознательно с целью нейтрализации своих проблем и преодоления комплексов, лишь на первый взгляд ограничиваются собственным Я. Словесные, или иные формы такой сексуальной самопрезентации не только порождают в окружающих фальшивые надежды, но служат источником ложных взглядов, стереотипов, образцов для подражания. Ведь мнимые «сексуальные герои» не ограничиваются фантазиями на свой счет, а изрекают ошибочные оценки и истины. Правда, не всегда в таких случаях мы имеем дело с формированием неверных мнений. Упомянутый литератор, например, представлял достаточно реальные описания, но черпал их из книг, чужих рассказов и собственного воображения, удерживаемого — это надо признать — в границах правдоподобия. Таким образом, роли мнимых сексуальных идолов в чисто познавательной сфере переоценивать не следует. Совсем другое дело встречающаяся у некоторых из них сексуальная моноидея, которая рождается, когда собственная половая проблема, обрамленная фантазиями и проекциями своих потребностей, без остатка завладевает психической жизнью индивида. В итоге она превращается в своеобразную жизненную философию, порой достаточно убедительную для того, чтобы ей готовы были следовать другие.

Поздняя сексуальная инициация мужчин