Мы идем к парадному входу и я пытаюсь унять дрожь. Нельзя кусать губы по старой дурацкой привычке, госпожа Саманта помогла мне нанести идеальный макияж.

Двигаюсь, как во сне. Позволяю мужу вести себя. Через большой вестибюль, через анфиладу комнат. В помещениях задернуты шторы, стоит запах нафталина и мастики. Магические кристаллы, вмонтированные в тяжелые, громоздкие люстры, обливают все вокруг неестественным светом.

Слуги вежливо кланяются нам, но выражения их лиц странно-многозначительные.

Перед входом в большой зал муж наклоняется к моему уху.

— Перед родственниками тоже станешь изображать потерю памяти? — спрашивает он едко.

— Мне ничего не надо изображать, — шепчу я.

Мы входим в ярко освещенную залу и все присутствующие оборачиваются к нам. Я сжимаю руку генерала сильнее, чем следует, но от пристального внимания незнакомых и недоброжелательных людей становится не по себе.

Навстречу поднимается приземистый мужчина с седыми висками. За ним встает дама средних лет — тонкая блондинка с прозрачными как у рыбы глазами. От ее вида по спине пробегает дрожь. В висках колет, словно какое-то воспоминание Анны просится наружу.

— Лорд Мойрош, — кивает муж.

— Генерал Грэхем, — цедит мужчина.

А женщина вдруг выступает вперед, окидывает меня презрительным взглядом:

— Анне было не обязательно являться сюда лично, — говорит она, еле сдерживая злобу. — Леди Глэдис собиралась оставить ей пустырь за городом. Мы бы оповестили ее письмом.

Я замечаю остальных родственников. На низких диванах расположились парень и девушка. Парень слащаво-красивый, с прилизанными каштановыми волосами, девушка — молодая блондинка. Оба с такими же рыбьими глазами, как у злой дамы... как там ее? Тут же сидит полная брюнетка с покрытыми лаком кудрями. Рядом с ней десятилетняя девочка.

В глубине устроились еще какие-то изысканно одетые люди — дальняя родня, наверное.

— А я взяла и пришла, — говорю я и улыбаюсь.

Муж поворачивается ко мне и смотрит с досадой. Виновато опускаю глаза и вздыхаю. Думаю, за сколько смогу продать тот пустырь.

— Всегда была лживой и скользкой, — выплевывает эта леди. — Воровала у бабушки деньги, сдала в ломбард ее драгоценности. За что в итоге и лишилась наследства.

Уверена, все это ложь. От первого до последнего слова. Вот кожей ощущаю. И все внутри противиться подобной несправедливости.

— Не стоит выносить сор из избы, — генерал Грэхем говорит негромко, но железный тон его голоса заставляет леди Мойрош заткнуться.

Лорд Мойрош трогает жену за локоть и отводит.