На этот вопрос у меня ответа не было. Крутая щербатая лестница поднималась наверх в почти кромешной тьме. Окон у деревянного подъезда предусмотрительно были забиты фанерой, так что разглядеть что-либо в этой смердящем ужасе было почти невозможно. Я чиркнул зажигалкой, а Никита включил фонарик на мобильном. Оба действия пришлись как раз кстати, так как одна из ступенек отсутствовала, сломанная как раз посередине. Не зажги мы свет – переломали бы ноги. Внизу что-то завозилось и слабо пискнуло. В голове вертелась фраза из старой комедии о наивном студенте Шурике, где верзила-бездельник осведомлялся, были ли на производстве несчастные случаи. Я поднял зажигалку выше. Опасливо, словно канатоходцы, мы забрались на площадку второго этажа, где нам встретили четыре равно загаженные двери.

– Куда дальше? – осведомился Никита странным гнусавым голосом. Я осмелился предположить, что он просто старается не дышать. Никита повторил вопрос, а я ткнул в правую дверь.

– Сюда. Это его был балкончик такой накренившийся. Однажды я хотел выйти и покурить на нем, но после того, как проломил в досках дыру, понял, что могу умереть вовсе не от никотина.

Никита кивнул и нажал на кнопку звонка. Звука нее последовало. Никита пожал плечами и постучал в грязную филенку. Тишина. Я присоединился к нему и забарабанил сильнее. Никакого ответа не последовало.

– Либо в стельку пьян и спит, либо его дома нет, – предположил я, более внимательно оглядывая дверь. На ней не было даже дверной ручки, вместо которой зияла дыра. Для того, чтобы войти в квартиру, дверь следовало тянуть на себя за клок обивки, настолько засаленный, что он задубел и стал твердым, как сталь. Видимо, часто им пользовались… Я брезгливо дернул за него, и дверь неожиданно открылась. Я слегка приоткрыл ее, и нам в нос ударила чудовищная волна смрада, перемешанного со спертым воздухом.

– Господи, – застонал Никита и закрыл нос рукой. – Что это за вонь?

– Боюсь, твои подозрения оправдались, – осторожно сказал я. – Пошли. Только под ноги смотри и руками ничего не трогай.

В квартире было немного светлее. Я недолго крепился, а потом тоже закрыл ладонью лицо. Дышать в этой квартире было нечем. Атмосфера в квартире была зловещей, однако полной тишины не было. Где-то в глубине что-то шевелилось, поскрипывая и позвякивая чем-то.

– Виталик, ты дома? – невнятно осведомился я. Некто не ответил, но шелестеть перестал. Я пошел вперед, и тут под ноги метнулся какой-то непонятный серый клубок. Я невольно отшатнулся, а потом злобно выругался. Крыса! Грызуны просто наводнили дом. Это они шуршали под лестницей. Позади чертыхнулся Никита. Впереди показался выключатель. Я нажал на него, но свет не зажегся. Видимо, квартиру Виталия отключили за хроническую неуплату.

– Есть кто дома? – негромко позвал я. – Эй, выходите, мы вас слышали.

На нашу просьбу никто не отреагировал. Точнее, в комнате что-то звякнуло и тихо прошелестело. Вонь стала просто невыносимой. Пахло чем-то отвратительным, кислым, к тому же к этому амбре примешивался аромат тухлого мяса. Я шагнул вперед и вошел в комнату. Никита оказался за моей спиной, а через секунду он шарахнулся в сторону, закашлялся и спустя мгновение до меня донеслись звуки рвоты. Меня не вытошнило на пороге комнаты только потому, что я предусмотрительно не поел, а ограничился чашкой кофе.

В первую минуту было не очень понятно, что это за странное существо лежало на полу, двигаясь и изменяя свою форму, тошнотворного серого цвета. Но только когда мы показались на пороге, колышущаяся серая масса прыснула во все стороны, превращаясь в десятки крыс. Крыс, которые методично и неторопливо обгладывали труп Виталия Ефимова.

– Где здесь ванная? – просипел за спиной Никита.

– Нет здесь ванной. И сортира нет. Удобства во дворе и отопление печное. Не чувствуешь, что ли как тут холодно?

– Представляю себе, что бы тут творилось при включенном отоплении. Надо ментов вызвать… Я сейчас Миронову позвоню.

– Погоди, – остановил я. – Давай осмотримся. Менты потом ничего не покажут, даже если чего найдут.

– Я туда не пойду, – простонал Никита. – И вовсе не из-за трупа. Там такая вонища, мне и так плохо. Я на кухне осмотрюсь.

– Только старайся ничего не лапать руками, – предупредил я. – Перчатки одень.

Никита скрылся, а я брезгливо перешагнув через покойника, начал осматриваться, стараясь ни к чему не прикасаться. На столе стояла открытая бутылка из-под дорогой водки «Немиров» с остатками прозрачной жидкости. Помимо нее там же находилась открытая банка из-под кильки, вылизанная до зеркального блеска, грязный нож, несколько хлебных крошек, пустая литровая банка, остро махнувшая огуречным рассолом и две рюмки. В комнате был жуткий беспорядок, как будто кто-то что-то искал еще при жизни Виталия. И ничего такого, что могла бы вызвать интерес у нас с Никитой.

Милицию мы ждали уже за пределами квартиры. Созерцать труп с объеденными губами, кровавой дырой вместо носа и обрубками ушей было выше наших сил. Мы сидели на узкой лавочке напротив дома. Никита был совершенно зеленого цвета, с черными подглазницами и торопливо икал.