Наблюдал. Кто куда спешит. Кто куда медленно бредет. С такой большой высоты люди выглядели, как непонятные точки на асфальте, но Игорь в упор на них смотрел.

Заставлял себя это делать.

Почему заставлял? Причина проста. Ему смертельно сильно хотелось повернуться к выходу из кабинета, посмотреть на удобный диван, и взглядом столкнуться с ледяными серыми глазами, полными едкого сарказма.

Дима бы посмотрела на него, вопросительно вскинула бровь и нагло поинтересовалась, что его беспокоит и кого надо грохнуть, чтоб он продолжил делать то, что делал до этого.

Чуть хриплый голос интересно протягивал гласные. Так знакомо уже. Так привычно.

Он успел слишком сильно прикипеть душой к этой женщине.

Он скучал. Беспокоился и переживал за нее.

Умом понимал, что она находится рядом с мужем. Ей ничего не грозит. В чем он успел увериться, так это в любви Сургута к своей супруге, в его полном восхищении и обожании Димитрией.

Но Игорь бы хотел иметь возможность попрощаться, сказать спасибо.

Она стала ему дорога, а он и не успел сказать этого.

Так паршиво на душе давно не было.

Сам себе удивляется. Стал похож на какую-то размазню, нытика. Никак собраться не мог и начать действовать.

Если бы Дима хотела связаться, она бы это сделала, чего-чего, а упорства в достижении своих целей, этой женщине не занимать, его с избытком хватило бы на всю планету. Значит, Дима не считает нужным ему звонить и что-то говорить.

Свой контракт она выполнила. Он и его брат живы- здоровы, враг убит, все в безопасности.

За ним остались последние шаги, решающие.

Отпустить и жить дальше.

Она появилась в его жизни не просто, чтобы спасти. А чтобы изменить, показать какой-то другой мир. Научить его смотреть на все шире, думать не на десять шагов вперед, а на один, чтобы суметь изменить действия в меняющихся обстоятельствах.

Ну и пару раз она ткнула его носом в его же ошибки. Тоже не с целью унизить, а научить.

И он будет полным идиотом, если просрет все это из-за обиды, что не дали попрощаться.

В его жизни Дима была проходящим персонажем, как и он в ее. Это было ясно с самого начала и даже родственные узы не могли этого исправить.