— Я все, — соскользнув со стула утягивает тарелку с вилкой.

— Айлин, осторожно, — предупреждающе стрельнув взглядом ожидает ответа.

— Мамочка, я всегда осторожна, — улыбнувшись во все свои почти тридцать два уноситься вместе с посудой.

— Так, а теперь, когда за столом нет детей, — выказывает таким тоном что трухнуть с застывшим стаканом в воздухе как само собой разумеющееся, — Я больше не намеренна молчать и хочу знать правду.

От долгой паузы, повисшей в воздухе, не напрягается разве что полный кретин, а таковых за столом не имеется.

— Лили, куда ты бегала всю эту неделю? Неужели у тебя кто-то появился и не хочешь поделиться этой новостью с семьей?

— Хочу, — запоздало опомнившись все же выжимаю из себя одно слово собираясь с силами продолжить.

— Ну так, и?

— Ты абсолютно права, — опустив руки под стол немного поворачиваюсь в сторону родителей, — У меня действительно появились отношения, — метнув взгляд натыкаюсь на ободряющий и полный доверия взор, — И они более чем серьезны.

— Прекрасно, — воодушевленно хлопнув в ладоши опускает свою ладонь на отцовскую напряженную руку сжимая ее, чем отвлекает мужчину от созерцания пузырьков в стакане. — Кто он? Чем занимается?

— Он мужчина, — в растерянности выпаливаю первое что приходит в голову, чем заслуживаю безобидный смешок женщины напротив, — На четыре года старше и работает в строительной компании.

— Неужели один из сотрудников?

— Ну не то что бы…

— Кхм, Ирина Андреевна, — прочистив горло привлекает внимание к себе и заслужив ошарашенный и полный неожиданного блеска взгляд, — На самом деле этот молодой человек что просто сума сходит по вашей дочери, это я. — рубя последний канат, просто обрушивает правду без всяких промедлений, будто так будет легче.

— В каком смысле ты? — растерянно смотря перед собой на автомате принимает так кстати предложенную отцом минералку, — Я сейчас не ослышалась?

— Нет, — твердо подтверждает сказанное ранее.

— И как давно?

— Это довольно запутанная история, — вклиниваюсь, пытаясь как можно мягче преподнести оставшееся.

— Я хочу знать все, — охрипшим от волнение тоном оповещает, поднимаясь со стула, — Давайте в гостиной, — и без промедления покидает столовую в тишине.

— Что мы наделали, — хватаясь за голову теряюсь в мыслях испытывая некую опустошенность. А что если даже после всего рассказа она не поймет и начнет вести себя отстраненно? Или того хуже, почувствует отвращение?