— Сложно сказать, — покачала головой Рита. — Но одно я знаю: Мария Лайонс сильно огорчена смертью отца и явно нервничает. Не думаю, что она как-то замешана в убийстве. Десять к одному, она боится, что мать виновна, но очень постарается разуверить нас. Интересно, что она приготовила?
Меньше чем через двадцать минут Мария вернулась в гостиную.
— Мама заснула в шкафу, — произнесла она равнодушным голосом. — Все это так… — Подавившись воздухом, она замолчала на несколько секунд и лишь потом закончила: — Все это невыносимо.
Беседа длилась больше часа. Детективы они были опытные, и допрос провели старательно. Мария не отрицала, что была сильно против Лили и что очень разочаровалась в отце. Она честно ответила на все вопросы о пистолете. Десять лет назад мама с удовольствием ездила с отцом пострелять, но, конечно же, когда болезнь начала прогрессировать, прекратила. Мария с удивлением узнала, что пистолет был в боевом состоянии, и предположила, что если отец продолжал заниматься стрельбой один, то ей об этом никогда не говорил.
— Знаю, что он хранил пистолет в ящике письменного стола, — сообщила она. — И знаю, о чем вы теперь думаете. Но неужели вы действительно верите, что если бы отец сидел за столом, а мама вошла в комнату, открыла ящик и взяла пистолет, то он бы ей не помешал? Я хочу сказать, мой бог… знаю только, что пистолет мог быть где-то вне этого дома в течение многих лет, — сказала она и добавила: — Только вчера я узнала, что у отца было предчувствие смерти и что он мог открыть кому-то, что нашел бесценную древнюю рукопись и был встревожен словами одного из экспертов, с которым консультировался.
Мария испытала огромное облегчение, когда детективы наконец-то ушли. Наблюдая, как их машина отъехала от дома, она позволила себе робкую надежду. Детективы позвонили отцу Эйдену и теперь направлялись в Нью-Йорк, чтобы поговорить с ним о письме, которое, возможно, написал Иосифу Аримафейскому сам Христос.
Глава 15
По мере того как росла созданная им компьютерная компания, Грэг Пирсон верил в свой план, что он останется в тени. Ему не хотелось, чтобы о нем упоминали на бизнес-страницах «Уолл-стрит джорнал» или «Таймс» или чтобы кто-то настойчиво интересовался, на какие общественные пожертвования способна «Пирсон Энтерпрайсес».
В компании он был «серым председателем» и главным управляющим и всегда был детально посвящен во все ее дела. Его уважали друзья, но болезненная застенчивость, которую многие воспринимали как замкнутость, не позволяла ему завести близких друзей. В течение многих лет он был членом нескольких гольф— и теннисных клубов Нью-Йорка. Ни разу не преуспев в спорте, он и в гольф играл без удовольствия. Но потом обнаружил, что довольно высокий гандикап позволял ему быть вполне конкурентоспособным, и заставил себя проявлять тот же энтузиазм, который демонстрировали его гольф-партнеры.
Теперь он неплохо играл в теннис и стал желанным партнером в теннисном клубе.
Но все Грэг делал только ради одного: желания завоевать сердце Марии. Он часто думал, понимал ли Джонатан, что чувствовал Грэг к его дочери. Лайонс шутил, что Грэгу надо бы найти болтливую девчонку. При этой мысли Грэг всегда улыбался. Нельзя было сказать, что Мария была словоохотлива. Она была прямолинейна и забавна, и с ней было хорошо. А какая она красивая!
Когда они бывали на ужинах у Джонатана, ему было сложно не следить за каждым ее движением. Он обожал наблюдать теплые отношения ее и отца. «Господи, помоги нам. Бетти нет, и папа на кухне», — бывало, шутила она, если Джонатан появлялся в фартуке. Она всегда так заботилась о своей маме, и, когда, уже больная деменцией, Кэтлин вместо вилки совала в рот нож, Мария мгновенно помогала ей разобраться со столовыми приборами.
Грэг ценил вечера, когда их дружная компания наслаждалась эспрессо в гостиной. Он всегда старался сесть на кушетку рядом с Марией. Ощущать ее близость, наблюдать выражение ее лица, смотреть в огромные голубые, словно сапфиры, глаза, так похожие на глаза Джонатана, было восхитительно, и его сердце рвалось на части от счастья.
«Как ужасно, что полтора года назад Кэтлин нашла те фотографии с Джонатаном и Лили, — подумал Грэг. — Когда это случилось, Мария категорически запретила Лили появляться в их доме».
До этого случая Лили всегда ездила в Мауа вместе с Чарльзом, и Грэг знал, что Мария думала, будто Лили и Чарльз влюблены. Так было лучше. Как только Мария узнала про Лили, ее отношения с Джонатаном сильно испортились, и это было тяжело для них обоих.
В воскресенье утром Грэг играл в теннис, потом вернулся к себе в квартиру в «Тайм уорнер центр» на Коламбус-серкл. Здесь он жил четыре года и до сих пор не был уверен, не слишком ли перестарался дизайнер с ультрамодным интерьером.
Похоже, он считал это маловажным.
Его страстью была работа, и он принес домой огромное количество высокотехнологичного материала, который он поначалу изучал, но потом оставил это занятие, поняв, что ему крайне важно поговорить с Марией.
Когда она ответила на звонок, голос у нее был напряженный, но теплый:
— Грэг, как славно, что ты позвонил. Ты не поверишь, что тут происходит.