Катя губу закусила, потому что та неожиданно затряслась. Стало ясно, что ему нельзя её целовать. Это превращает её в ту же влюблённую дурочку, что и несколько месяцев назад. Все планы, стремления, эгоистичные желания исчезают, словно их и не было, и вновь становится больно и обидно, что он с ней когда-то так несправедливо поступил.

Всю следующую неделю Катя в «Зималетто» не появлялась. Это спасло её от разговоров с Андреем, они не оставались наедине, и уверенность потихоньку к Кате возвращалась. Уверенность в том, что она собирается сделать. Во всём остальном, эта неделя стала испытанием для её и без того слабой самооценки и веры в себя. Маргарита, раздосадованная тем, что её сын в первый раз женится так неправильно, развела просто бурную деятельность, и вся она касалась будущей невестки. Катя всюду её сопровождала и только кивала, поддакивая будущей свекрови, которая пыталась «спасти» торжество. Говорила, а точнее сообщала Кате как и что будет, не особо желая знать её мнение, наверное, не думала, что может услышать что-то толковое о выборе ресторана, угощении, марках вин, а уж тем более о выборе свадебного наряда. Кате были предложены несколько вариантов на выбор, уже одобренных Маргаритой Рудольфовной, ни о чём другом речи идти не могло. В первый день Катя ещё сомневалась, стоит ли позволять Маргарите устраивать всё с тем размахом, к которому та привыкла, может, лучше поговорить с Андреем, который, как и она, предпочёл бы сделать всё по-тихому, но поразмыслив, пришла к выводу, что для родителей Андрея всё это важно. Внешняя сторона, мнение общества, то, что о них напишет пресса и так далее. Кто она такая, чтобы устанавливать свои порядки? Она свершает свою мечту-месть, и если хоть как-то может облегчить родителям — своим и Андрея — предстоящее, то должна это сделать. Пусть свадьба будет настоящей, тогда после развода можно будет искренне посетовать, что они просто не сошлись характерами. Не подумали, поспешили… Иногда такое случается, и, наверное, куда чаще, чем сама Катя предполагает. Ведь ей потом тоже придётся что-то говорить родителям… Значит, всё должно быт правдоподобно.

В один из дней, наслушавшись рассуждений Маргариты, намучавшись за день, устав от примерок, когда выбранное платье подгоняли по её фигуре, чтобы сидело идеально, Катя решила, что пришло время взглянуть на себя ещё более критически. По дороге домой купила стопку глянцевых журналов, которые никогда не читала и даже от скуки не просматривала, хотя, в «Зималетто» их всегда было в избытке, несколько книг, которые учили правильно наносить макияж и укладывать волосы в незамысловатые, но красивые причёски, и, придя домой, закрылась у себя в комнате. Прихватила большое зеркало с трюмо, устроилась на диване, и разложила перед собой литературу по направлениям. Мода, макияж, причёски. Вот так вот. Сегодня днём, выбирая скатерти и салфетки для свадебного стола, и слушая Маргариту, которая очень четко знала, что она хочет и почему, Кате в голову пришла неожиданная мысль. Ведь откуда-то Маргарита всё это знает. Не родилась же она с этими знаниями и умениями. Из обрывков сплетен и слухов, которые всегда гуляли по такой большой компании, как «Зималетто», она знала, что Маргарита Рудольфовна, когда-то приехала в Москву учиться издалека, была простой провинциальной девушкой, и уже в столице познакомилась с Пал Олегычем, они поженились, и вот Маргарита стала светской львицей. Разбирается в моде, в этикете, в правилах и законах светского общества, выглядит всегда идеально, и даже знает, какие салфетки должны быть на свадебном столе, а какие нет. Так чем она, Катя Пушкарёва, хуже, собственно? Да нет другого человека столь же прилежного и терпеливого в учёбе. Она всему научится. Есть литература, интернет. Главное, ухватить суть, как и в любой науке. Найти ниточку, за которую можно будет потянуть.

— Катя, ты ужинать-то собираешься?

— Я занята, — отозвалась она, не отрывая взгляда от книги. Потом в десятый раз за последний час взяла зеркало и посмотрела на своё лицо изучающим взглядом, как на чужое.

— Чем ты занята? — Елена Александровна остановилась в дверях, непонимающе смотрела на дочь, которая взлохматила волосы себе на макушке и теперь внимательно разглядывала отражение в зеркале.

— Я выбираю причёску на свадьбу, мама.

— А-а. Целый час выбираешь?

Катя всё-таки обернулась.

— Думаешь, это так просто?

— Я не думаю, но мне казалось, к тебе придёт парикмахер…

— Стилист, мама.

— Да, именно.

— Всё равно, я хочу сама понять.

Спорить было бесполезно, и Елена Александровна ушла, правда, спустя десять минут принесла дочери ужин в комнату. И по волосам её погладила, неожиданно разулыбавшись. Всё-таки влюбленная, собирающаяся замуж дочка, это так трогательно.

Всерьёз затрясло лишь накануне свадьбы. Катя настолько разнервничалась, что отец ей даже налил рюмку своей наливки и заставил выпить. Она выпила, закашлялась и посмотрела на отца с ужасом.

— Боже, папа… Ты Андрею вчера это наливал?

— Что-то он не жаловался, — самодовольно возразил Валерий Сергеевич, убрал бутылку, а потом дочь по спине погладил. — Ты дыши, дыши.

— Да я пытаюсь, — хрипло проговорила она.

— Сейчас легче станет, и успокоишься, — пообещал отец. И рассмеялся, обращаясь к жене. — Ты хоть понимаешь, что дочь завтра замужней женщиной станет, Лен?