– Да-да, кажется, я понимаю, о чем ты. Опять он?
– Я не хочу обманывать. Знаю, что обижаю тебя, но эта ситуация унизительна для нас обоих. Не хочу ничего придумывать. Согласись, мы привыкли жить каждый за себя. Это длилось очень долго. Теперь трудно все сразу изменить. Сейчас я ухожу. Ты сам не оставил мне выбора… – она посмотрела в его глаза, отчего сердце ее сжалось в маленький комочек. – Вадим, скажи, что мне сделать, как уменьшить твою боль? Пойми, пожалуйста, пойми, если я поступлю иначе, это уже буду не я.
– А мне больно, Дана! – он с силой сжал ее плечи. – Мне очень больно. Ответь, в чем я не прав? И, что же нужно сделать мне для того, чтобы ты осталась? Закрыть глаза на все и позволить тебе делать то, что взбредет в голову? Ты готова все разрушить, чтобы бежать по первому зову этого человека. Кто он такой? Пойми, ему наплевать на нас. Охотно поверю, что у него сейчас проблемы, но нам с тобой какое до этого дело?
Дана закрыла лицо дрожащими руками.
– Ты прав. Ты тысячу раз прав. Прости меня. Что же мне делать?
– Неужели ты сама не понимаешь? От тебя требуется всего лишь сделать выбор. Один раз, но окончательно и бесповоротно.
– Это и есть самое трудное. Не тропи меня, хорошо?
Вадим отошел к окну и закурил. Он долго молчал, затем, не оборачиваясь, сказал глухим от напряжения голосом:
– Детей оставь у нас, хотя бы на время. Ты совершенно безответственная женщина. Не понимаю… не понимаю и никогда не смогу понять.
Она ничего не ответила и тихонько вышла.
В квартире было тихо и пусто. Поставила сумку с вещами в прихожей, Дана медленно обошла комнаты, словно пыталась увидеть в них что-то новое или, наоборот, сохранить в памяти то, что было дорого ее сердцу. Затем легла на диван и, уткнувшись носом в подушку, горько заплакала. Навалившаяся тяжесть не отпускала, и даже слезы, бегущие нескончаемым потоком, не приносили должного облегчения. Никто и ничто не могло спасти ее от самой себя. Она просто запрограммирована делать глупости и разрушать свою жизнь. От тоски и безысходности хотелось выть во весь голос, и она бы выла, если бы не боялась напугать соседей.
– Вадим… Вадим, пожалуйста, прости меня… – приговаривала сквозь слезы. – Прости меня неблагодарную. Господи, за что мне такое испытание?
Ей вдруг стало невыносимо жаль себя, и было жаль Вадима. Его понурый вид, грустный и потерянный взгляд заставляли сильнее сжиматься сердце. Это вызывало новый, еще более сильный поток слез, от которых на мокрой подушке оставался след черными разводами туши.
– За что я обидела Вадима? – сквозь слезы терзалась Дана. – Я недостойна его, я дрянь, дрянь, дрянь.
После каждой фразы она рыдала еще громче и безутешнее, прекрасно понимая, что Вадим был ее защитой, надежной стеной и одновременно тихой гаванью, в которой она всегда находила поддержку, верную любовь и нежную заботу. Конечно, было нечестно использовать его для заполнения собственной пустоты и спасаться от себя удачным замужеством. Зато теперь… теперь она все потеряла, все сама разрушила.
Наплакавшись вволю, Дана встала и пошла на кухню. Плечи ее еще содрогались и губы продолжали что-то беззвучно шептать, но слез больше не было. Где-то она прочитала фразу: «Расставание – есть маленькая смерть». Эта истина была беспощадна и чувство вины за их с Вадимом разрыв, она ощущала на себе в полной силе.
Напряженный слух уловил шорох за дверью. Она вытерла слезы и на-цыпочках вышла в коридор. За дверью кто-то кашлял. Тихонько повернула ключ и резко распахнула дверь.
Костя стоял, прислонившись к стене, и курил. Он совершенно спокойно посмотрел на ее зареванное и опухшее лицо. Дана, опустив глаза, заметила у его ног окурки. Не трудно было догадаться, что он находится в подъезде довольно приличное время, а, значит, слышал большую часть ее слезного драматического концерта, доносившегося из квартиры.
Не проронив ни слова, Костя погасил сигарету, взял ее за руку и повел в ванную. Она послушно подставляла лицо его ладоням, а он долго и старательно умывал ее холодной водой. Так же молча, вытер ее полотенцем, привел в комнату и усадил на диван.
– Не нужно превращать жизненные ошибки в катастрофу, – спокойно сказал то, чего она меньше всего ожидала в эту минуту. – Я просто уверен, что вам сегодня не помешает отдохнуть. Сейчас поедем на природу ловить рыбу и лечить нервы. Собирайтесь, – как ни в чем не бывало, добавил он. – К тому же это послужит хорошим поводом для того, чтобы подготовиться к серьезной операции. Я жду вас в машине.