Задумался на несколько секунд, после чего достал из кармана маленький пластиковый пакетик. Таблетки – снотворное и средства от морской болезни – он всегда брал с собой, как и инструменты для экзекуции. Для него не составляло проблемы раздобыть их в любом количестве. Когда-то мать накачивала его подобными пилюлями, а сама уезжала в Копенгаген.

Он снова оглянулся на женщину.

Приковывать ее к кровати не имело смысла.

Мужчина взял пластиковый ключ-карточку и пошел к двери.

В лифте он нажал нижнюю кнопку.

Ему повезло: толстяк до сих пор сидел в баре.

Один, что удивительно. Все знали, как любит он женское общество и никому еще не ответил отказом, хотя дома жена и дети.

Сколько их? Двое? Трое? Четверо?

У стойки толчея, но возле толстяка одно место свободно. Как будто публика боится ему помешать.

Мужчина в очках нагнулся к стойке спиной к залу и протянул толстяку руку:

– Я не нарушу вашего уединения. Всего лишь хочу поздороваться.

– Я вас знаю? – Толстяк поднял удивленные глаза и ответил на рукопожатие.

Он вперил в незнакомца мутные глаза. Возможно, пилюли лишние. Хотя ничего нельзя знать наверняка.

– Я ваш поклонник, – продолжал мужчина в очках, – полностью одобряю вашу политику. Думаю, вы тот, кому суждено привести наше общество к справедливости. Могу я угостить вас пивом?

– Нет, от пива толстеют, мне бы чего-нибудь… Душа, знаете ли, хочет праздника.

Последнее слово прозвучало как «пражника».

Он заказал для толстяка виски. В баре было полно людей, но официант сразу поставил на стол бокал. Мужчина заплатил и незаметно высыпал туда несколько овальных желтых таблеток.

– А вы сами? – участливо поинтересовался толстяк.

– Я за рулем. И вообще, мне пора.

– Бросьте! – Толстяк махнул рукой.