В этот момент она испугалась по-настоящему.

Наручники не позволяли ей опереться о кровать руками. Когда же мужчина положил на ее голени свою правую ногу, она совсем затихла.

– Ты хотела порку, – напомнил он, наклонившись к ее уху. Его голос звучал приглушенно, словно рот был набит картофельным пюре. – Сейчас ты ее получишь.

Она почувствовала, как он задирает ее юбку, которую до этого несколько раз одергивал. Теперь он сидел прямо и гладил ей бедра и ягодицы. Казалось, он делает это в перчатках.

Мужчина не спешил. Внимательно разглядывал ее чулочный пояс, как будто тот был произведением искусства. Трогал полоску кожи между краем чулка и шелковыми трусами. Потом вдруг просунул пальцы под нежную, скользящую ткань и резко потянул вниз, обнажив белые ягодицы.

Звуки ударов эхом отдавались от стен, но тонули в липкой, как сахарная патока, мелодии шлягера шестидесятых. Лилль-Бабс подходила для целей мужчины, как никто другой. Впрочем, он ее не слушал, не в силах оторвать глаз от подрагивающей плоти, которая с каждым ударом наливалась кровью.

Женщина сомкнула челюсти вокруг шара во рту. Лежала тихо, не показывая, что ей больно. Хотя до сих пор не представляла себе, что возможна такая боль.

Познакомившись с мужчиной в Интернете, она, вероятно, рассчитывала на ролевые игры, развлечения, о каких читала в газетах и на соответствующих сайтах в Сети. Но с первого взгляда на мужчину ей стало ясно, как он от всего этого далек. Он сыпал удары. Ритмично, безжалостно. Кожа горела. Женщина извивалась, пыталась вырваться, лягалась. Потом ей почудилось его бормотание. Она пыталась кричать.

Наконец он взял ее за локоть и поставил на колени.

– Теперь ты все поняла? – услышала она над ухом.

Она кивнула. Простыня у ее лица была мокрой от слез.