Он тяжело вздохнул и сделал большой глоток из бутылки.
– Ах, я уже не помню, все как в тумане.
– Он что-нибудь говорил? Напрягись, во имя всего святого, Томми!
– Я стараюсь, и вряд ли твой крик мне поможет.
Мне оставалось только удивляться ангельскому терпению Кристера Юнсона. Как только он управлялся с этим взрослым ребенком?
– Давай же, Томми… Что он тебе говорил?
Но Томми Санделль не отвечал. Через пару минут комнату огласил храп.
Чертов идиот!
В этот момент пришла эсэмэска от Кристера Юнсона. У меня еще час, – сообщал он. Я отвернулся от храпевшего Томми Санделля и включил ноутбук. Мое интервью выйдет уже завтра – эксклюзивный материал с фотографией Томми на фоне кружащихся снежинок в Истаде и заголовком: «Жизнь только начинается».
Чьен убрал со стола. На столиках снаружи уже рассаживались обедать. Потом в нашей комнатке появился Кристер Юнсон. Я кивнул на ноутбук, затем – на спящего Санделля.
– Он начинает новую жизнь.
– Вижу, – отозвался Юнсон. – Не в первый раз. На всякий случай я поставил в холодильник травяной настой.
И пока Чьен накрывал Кристеру Юнсону весенние роллы и цыпленка с ананасом, я прогулялся до двух ближайших банкоматов и снял в общей сложности двенадцать тысяч крон. Деньги предназначались Юнсону в качестве компенсации дорожных издержек, платы за труды и – не в последнюю очередь – за молчание.
Ни расписок, ни квитанций не полагалось. Мы расплачивались «по-черному». «Чернее, чем в Конго», как остроумно выразился Кристер.
– Удивительно, но Санделль до сих пор не поинтересовался, где его мобильник, – заметил я, передавая Кристеру деньги. – Между тем я нашел его в пластиковом пакете, среди остальных вещей. Я и не пытался его включить. Думаю, тебе тоже не следует этого делать. Пусть Санделль спокойно спит до утра в твоем автобусе. Кому он понадобится среди ночи? Кстати, на твоем месте я отключил бы и свой телефон. Тогда не придется врать репортерам.
Юнсон выглядел как в прошлый раз, только на футболке вместо «Доктора Филгуда» красовалась эмблема «Мотерхэда». Кристер кивнул и ответил, не переставая жевать:
– За двенадцать кусков я готов не включать мобильник хоть целую неделю. Если позволишь, могу отвезти Санделля к себе домой. Там он прекрасно выспится на моем диване. А завтра с утра – моя не проснется в такую рань – тронемся в Стокгольм. Решено.
Нам удалось на удивление легко привести Томми в чувство. Веселого и отдохнувшего, мы повели его к «меркабусу» Юнсона.
Он лукаво подмигнул мне, когда я пристегивал его к пассажирскому сиденью:
– А знаешь, что он сказал?