– Бывало хуже. Уж на что тяжело мне пришлось, когда умерла Свея, но я справился и с этим.
– А что тебе оставалось?
Арне вздохнул. Я прижал его к груди.
Арне был не из тех, кто лезет целоваться при каждом удобном случае, но он оценил мой порыв.
Лизен хотела ехать домой, но я уговорил ее остаться ночевать у Арне. Анетта согласилась составить ей компанию.
Арне дал Лизен крем, которым она перед сном смазала припухшие красные полосы на ягодицах.
Анетта еще долго сидела с ноутбуком – редактировала рассказ Лизен, убирала мои реплики. В итоге получился монолог на сорок пять минут.
На самом дне черного пластикового мешка Бергстрёма я обнаружил небольшой бумажный сверток, упакованный в полиэтилен с логотипом «Coop»[72].
В нем оказались деньги, много денег.
Шведские, датские кроны и кипа долларов.
Я поднялся к себе и пересчитал – девяносто пять тысяч шведских крон, триста девятнадцать тысяч датских крон, одиннадцать тысяч американских долларов.
В доме Арне не было тайника, поэтому я спрятал их под матрас.
Глава 70
День, когда в девять двадцать пять утра полиция постучала в ворота Герта-Инге Бергстрёма, выдался на редкость солнечным.
Им никто не открыл. Домофон молчал. В воздухе пахло горелым.
Я знал, что рано или поздно коллеги Эвы Монссон туда доберутся. Сам предпочел отсидеться дома, однако предупредил Анетту Якобсон, и она, захватив камеру, выехала на место событий.
Прошло около часа, прежде чем полиция дождалась сотрудника охранного предприятия, который занялся сигнализацией.
Добродушного вида большой бородатый мужчина походил на моряка. С замком он справился за десять минут, после чего инспектор криминальной полиции Эва Монссон, прокурор Оскар Бенгтзен и еще четверо полицейских, двое мужчин и две женщины, проникли во владения Герта-Инге Бергстрёма. Все, кроме сотрудника охранного предприятия, были в солнцезащитных очках.
Прокурор Бенгтзен вошел в дом, а инспектор Монссон пошла к надворной постройке. И чем ближе подходила, тем сильнее становился запах гари.