– Вы сегодня разговаривали с Лизен? – спросила она.
– Нет, у меня были другие дела.
– Не могу с ней связаться. Что, если она поехала к Бергстрёму?
Договорив с Анеттой, я набрал номер мобильника, а потом домашнего телефона Лизен, не дождался ответа и позвонил в галерею «Гусь». Инес Йорнфальк сказала, что Лизен не объявлялась, но в этом нет ничего удивительного: она владелица галереи и ни перед кем не обязана отчитываться. В конце концов, у нее своя жизнь.
Меня это объяснение мало утешило.
Я послал Лизен эсэмэску. Что я еще мог сделать?
Глава 61
В половине восьмого утра в квартире Лизен Карлберг зажегся свет, хотя жалюзи оставались опущенными.
День обещал быть пасмурным, что неудивительно для сконской осени. Когда Герт-Инге упаковал сумку и выехал из дому в Хелльвикен, моросил дождь.
Герт-Инге спал неспокойно, ему снилась мать. Но не такой, какой была накануне смерти, а молодой, как на старой выцветшей фотографии. Она махала Герту-Инге рукой, как кинозвезда. Остальное – словно в тумане, и Герт-Инге ничего не запомил.
Он подумал о Лизен: его чувства к ней не просто противоречивы, они перевернули всю его жизнь.
До сих пор Герт-Инге знал, чего хочет. Но Лизен за несколько коротких встреч изменила его до неузнаваемости. Если бы не она, ему бы и в голову не пришло оставлять в живых ирландку.
Так можно окончательно раскиснуть.
Он должен что-то сделать с Лизен.
И вообще, откуда журналист узнал про фильм?
Вероятно, отыскал его на сайте.
Неужели он заходит на такие сайты?
В этом можно не сомневаться.
Но как? За что Герт-Инге заплатил сто девяносто три кроны плюс почтовые расходы? Узнать польку в этом парике невозможно. Однако у журналиста получилось. Может, ему кто-то помог, подсказал? Или он не такой плохой журналист, как поначалу думал Герт-Инге?