Я начал с убийства Юстины Каспршик в Мальмё и Ульрики Пальмгрен в Гётеборге. Я выложил на стол копии газетных вырезок, которые получил от Вернера Локстрёма из Ваггерюда, распечатки интервью с Малин Фрёсен из Карлскруны, Сесилии Джонсон из Новой Зеландии, Бодиль Нильссон из Мальмё, Марии Ханссон из Гётеборга, Бренды Фарр из Нью-Йорка и, наконец, Шеннон Шей и эскорт-девушки Лоне из Копенгагена. Имен девушек не называл, все источники информации оставались анонимными.

Эва Монссон не только сменила прическу, она купила новые очки – в темной оправе и с четырехугольными стеклами, какие носили в пятидесятые годы прошлого века. В них и просматривала газетные вырезки.

Я показал ей фотографию Герта-Инге Бергстрёма в «Даллас-Форт уорд ньюс», а также снимок, который сделал Эгон Берг после соревнований в Сёдерслэтте. Я прокрутил Эве запись радиопередачи о предприятиях в Южной Африке и дал вырезку из газеты «Ди Бюргер» о том, что случилось с Анли ван Яарсфельд, обратив ее внимание на дату: Бергстрём в то время находился в Капстадене.

Я вспомнил о пропавшей без вести Кате Пальм, которая училась в одном классе с Бергстрёмом, и ткнул пальцем в распечатку беседы с Агнетой Мелин и Эгоном Бергом в Андерслёве. Я не забыл о проколотых шинах, Йордис Янссон и загадочном крупном мужчине, которого соседка видела из окна. Я сказал, что не могу доказать намерения Бергстрёма, поскольку еще не встречался с Лизен Карлберг, владелицей галереи «Гусь» в Сканёре. Однако ее ассистентка Инес Йорнфальк разговаривала с неким рослым господином накануне того, как у Лизен прокололи шины. Он же подвез Лизен до авторемонтной мастерской в Хелльвикене после случившейся неприятности.

Под конец я повернул к Эве свой ноутбук и поставил восьмиминутный фильм, который демонстрировал Шеннон Шей и Бренде Фарр.

– Я убежден, что женщина на экране не кто иная, как Юстина Каспршик, и все больше убеждаюсь в том, что мужчина – известный, но предпочитающий держаться в тени бизнесмен Герт-Инге Бергстрём, – подытожил я и замер, откинувшись на спинку стула.

Эва Монссон долго не отвечала. Ей понадобилось около получаса, чтобы просмотреть все материалы.

Но и потом она молчала, оглядывая кипы бумаг на столе и пустые пластиковые чашки. Наконец сняла очки и встала.

Эва Монссон повернулась, взяла с полки увесистый том – полагаю, телефонный справочник города Мальмё, – обошла стол и плотнее прикрыла дверь. После этого подошла ко мне, размахнулась и с силой обрушила телефонный справочник мне на голову. Точнее, стукнула наотмашь, в правое ухо. Следующий удар пришелся в левое, потом по затылку.

– Чертов сыщик!

Эва Монссон положила справочник и оперлась руками о стол:

– Какого…

– Я только хотел…

Не дав мне договорить, Эва отвесила еще две оплеухи. Ухо горело.

– Ты что, полицейский? Думаешь, это игра?

– Нет, я так не думаю.

– Я-то вообразила, что мы работаем вместе, – продолжала она. – Что мы должны делиться информацией друг с другом. А ты за моей спиной решил поиграть в полицейского! – Она еще раз ударила меня телефонным справочником, прежде чем швырнуть его на пол. – Ты врал мне с самого начала!

Я мысленно возмутился: врать и не говорить всей правды далеко не одно и то же.

– С кем ты встречался в Мальмё, когда убили польку?

– Я забыл, как ее звали.