– Не волнуйся. – Она положила ладонь на мою руку. – Я здесь и никуда не денусь.

Я понял, что никогда не забуду этого момента. Ее мягкого прикосновения, невинной улыбки в ее глазах, выбившейся из прически пряди.

Я заказал Симону граппу и кофе.

Бодиль никогда не пила граппу. С ней как с суши: дело вкуса.

Она пригубила напиток и склонила голову набок.

Потом глотнула еще и поставила стакан:

– Спасибо, это было неплохо.

Так просто: «неплохо».

Мы спустились к гавани и пирсу.

Моросило, однако на море стоял полный штиль. О борта рыбацких лодок и парусников чуть слышно плескались волны. Свет маяков дрожал на воде залива.

– Здесь можно купаться? – спросила Бодиль.

– Подростки иногда забираются на маяк и ныряют оттуда. Вероятно, чтобы произвести впечатление на девочек. Я бы не рискнул.

– А что ты делаешь, когда хочешь произвести впечатление на девочек?

– Я слишком много говорю. Пляж немного дальше.

– Там купаются?

– Да.

– Пойдем?

– Если хочешь.

Она взяла меня под руку, и мы не спеша направились к пляжу. Берег был каменистым, но альтернативы не наблюдалось. Можно нащупать в воде камень – опору для ног. Правда, на пляже в Сольвикене пространство между скалами залили цементом и установили лестницу, спускающуюся к воде.

– Здесь глубоко? – полюбопытствовала Бодиль.