– Этим не закончилось. – Арне Йонссон пролистал папку, пока не дошел до приклеенного к внутренней стороне обложки пластикового конвертика. – В «Кристианстадсбладет» у меня был коллега, Йоран Польссон. Мы помогали друг другу, обменивались новостями. После двух этих материалов он позвонил мне. Потому что у них тоже случалось нечто подобное. Причем два раза.

Арне достал из конверта листок и развернул. В нем оказались копии газетных статей. В каждом случае девушки, путешествуя автостопом, останавливали белый автофургон, водитель которого вывозил их, как и Бодиль Нильссон, на безлюдную лесную дорогу. Одна получила березовых розог, другую злоумышленник отшлепал рукой. Первой недавно исполнилось двадцать лет, второй – восемнадцать. Никто толком не помнил, как выглядел преступник. По мнению одной жертвы, он носил длинные волосы и усы. Другой показалось, что он был коротко острижен или даже лысый. Обе сходились на том, что имели дело с высоким и крепким мужчиной.

Девушки пострадали сильно, как утверждал комиссар Бьёрн Вернер.

В отличие от Арне, Йоран Польссон не стал утруждать себя интервью с ними, но комиссар Бьёрн Вернер фигурировал в обеих статьях.

– Понимаешь, на что я намекаю? – посмотрел на меня Арне Йонссон.

– Я согласен, что в тех случаях действовал один и тот же человек, – ответил я. – Но какое отношение он имеет к моему «экзекутору»?

– Понятия не имею, – признался Йоран. – Но было бы резонно задаться этим вопросом, уж слишком велико сходство.

– И что он, по-вашему, делал все эти годы?

Арне пожал плечами:

– Вероятно, не имел потребности кого-либо наказывать.

– Допустим, – согласился я.

– Не исключено, что он продолжал свои делишки, просто мы об этом не знали. Двадцатилетняя заявила в полицию только после того, как прочитала в газете о восемнадцатилетней. Она стеснялась. Как, вероятно, и многие другие. То же бывает в случаях изнасилования. Женщины винят себя: не нужно было так одеваться и все такое.

– Хорошо, – кивнул я. – А что происходило потом? Вы следили за событиями? Полиция кого-нибудь подозревала?

– Нет, думаю, они не придали этому большого значения.

– А этот… как вы говорили… Торстен Рам? Он еще жив?

– Он в Треллеборге, – ответил Арне. – Очень стар и, как я слышал, не совсем дружит с головой. Но тогда расследование вел не Торстен, он лишь беседовал со мной по телефону. Того звали Йоте Сандстедт, но он палец о палец не ударил, чтобы найти злоумышленника. Считал, что Бодиль розги пошли на пользу. «Между нами, Арне, – говорил он мне, – хорошая трепка – то, чего многим из них так не хватает». Он был человеком старой закваски.

– Он жив?

– Жив, насколько мне известно. Содержится в доме престарелых, но жив. А почему ты спрашиваешь, хочешь поговорить с ним?

– Пока не решил.

– Ты ведь согласен, что это может быть один и тот же человек?