Я развернулась и побежала в сторону главной дороги.

– Стоять! – прорычал Нолан. Его рука обожгла мне плечо. Он повернул меня, приложив достаточно силы, чтобы напомнить, что способен на большее. Шэдоу снова зарычал, и Нолан пнул его в переднюю лапу. Заскулив, моя собака повалилась на землю.

Раньше я не понимала, насколько Нолан склонен к садизму. Он был симпатичным, с мягкими светлыми кудрями и карими глазами, вокруг которых, напоминая элегантный веер, сейчас собрались морщинки.

Впечатляющий. Красивый. Устрашающий.

Я отдернула руку, будто его прикосновение обожгло меня холодным огнем. Когда я уже собиралась заехать кулаком ему в нос и поднять Шэдоу, темная, яростная энергия затрещала вокруг нас, как электрический ток. Глухой удар и скрежет металла об металл пронзили воздух, и все замерло, словно кто-то нажал на паузу. Мы оба обернулись.

Бэйн. Облако песка с детской площадки кружило вокруг его армейских ботинок.

Бэйн. Он сжимал челюсть с такой яростью, что я чувствовала ее всем своим телом.

Бэйн. Удерживая голову Генри, стоявшего на коленях, в захвате, он уставился на Нолана жутким взглядом, который я смогла различить даже при таком тусклом освещении уличного фонаря. Рен оставалась в машине и, обхватив свое лицо, кричала. Только тогда я заметила, что он разнес кузов Camaro своим пикапом, явно не случайно. Машина съехала на бетонный тротуар, примыкающий к детской площадке. От удара качнулись качели.

Вверх-вниз. Вверх-вниз.

Я наконец-то подняла Шэдоу на руки и прижала крепче к своей груди.

– Что ж, неловко вышло, – Бэйн сверкнул своим волчьим оскалом. – Трезвый чувак врезался на своем пикапе в кучку жалких пьяных подростков. Интересно, кто же возьмет на себя ответственность за это?

Можно было почувствовать, как меняется атмосфера в мелочах. Тело Нолана расслабилось. Рен в поражении опустила голову. Слеза страха скатилась по щеке Генри. Нолан поднял обе руки, показывая, что сдается, отступая на шаг назад.

– Стой где стоишь, – приказал Бэйн.

Нолан послушался.

– Думаю, обмен всех устроит. Я отпускаю этого придурка, а ты не трогаешь Джесси Картер, – сказал он, вставив в губы сигарету и поджигая ее свободной рукой. Он приподнял подбородок, позволяя струе дыма вздыматься вверх.

Джесси Картер. Он знал мое имя и, вероятно, все, что еще следовало обо мне знать. Как же я была глупа, думая, что сбегу от него, утаив информацию.

Меня охватило дикое облегчение, когда Нолан повернулся лицом к здоровому блондинистому серферу, совершенно забыв обо мне. Я поудобнее перехватила Шэдоу, смотря на золотистые локоны Нолана сзади и гадая, хватило бы у меня сил схватить их и разбить его голову о бетон под нашими ногами.

– Бэйн Проценко? – Нолан почесал свой гладкий лоб.

– Подойди. – Бэйн согнул свои увешанные кольцами пальцы, держащие сигарету, подманивая парня. Генри все еще стоял на коленях, всхлипывая. Бэйн так сильно сжал челюсть, что я подумала, что его зубы скоро вылетят изо рта. Нолан подошел к ним и весь сжался, отражая своей позой внутренний настрой.

– В чем дело? Мы просто веселились, – он говорил как хороший мальчик, каким, вероятно, его до сих пор считала мать.