Джесси

Всегда прощайся с теми, кого любишь так, будто никогда больше их не увидишь.

Отец дал этот совет, когда мне было девять, и с тех пор я постоянно прокручиваю его в своей голове. Не знаю, почему слова папы заставили меня подумать о Бэйне. Возможно, потому, что я отчетливо помню, что сказала отцу перед его смертью.

Я больше не хочу тебя видеть, никогда.

Тогда мы только узнали о его интрижке, Пэм и я. В то время она еще позволяла мне называть ее мамой. Его предательство уничтожило кокон уверенности и счастья, в который я была укутана на протяжении всей своей жизни. Частично я винила его и за то, что случилось потом. Даже за Эмери. В конце концов, если бы не его измена, Пэм не пришлось бы заново выстраивать свою жизнь и она бы не встретила Даррена. Я бы все еще называла ее мамой. Мы бы жили в Анахайме, а не в Тодос-Сантосе. Я бы не водила машину, но, по крайней мере, была бы счастлива.

И мне бы не пришлось дружить с миссис Белфорт.

И не пришлось бы прятаться в Эльдорадо.

Я бы была собой. Бедной, довольной и собой.

Хватит ныть, Джесси. Ненависть к себе не так уж плоха, когда к ней привыкаешь.

– Здравствуй, Имане! Сейчас подходящее время? – Я кинула свой рюкзак в холле дома миссис Белфорт.

– Она в столовой. – Имане, ее домработница, склонила голову, уступая мне дорогу.

Я прошла в столовую с ярко-синими стенами, дополненную высокими золотыми арками, красными занавесками и бронзовой люстрой. В центре комнаты располагался французский провинциальный обеденный стол, за которым могли разместиться не менее тридцати гостей. Миссис Белфорт сидела в одиночестве в конце стола, одетая в изумрудное шелковое платье с золотым вырезом, с насыщенно-красной помадой и прической в стиле старых фильмов. Она смотрела на пустой стул на другом конце стола, желая, чтобы на нем сидел ее покойный муж, Фред. Мое сердце сжалось в своей костяной клетке, каждый удар опалял жаром ребра изнутри.

– Миссис Би? – тихо прошептала я, чтобы не напугать женщину.

Она проигнорировала меня.

– Фред, попробуй устрицы. Они изумительны.

Фред ничего не ответил, потому что его здесь не было. Справедливости ради скажу, что устриц здесь тоже не было. Уверена, миссис Белфорт поужинала еще несколько часов назад. Наверняка Ула, ее повар, снова приготовила ей суп или запеканку.

«Твой единственный друг теряет рассудок», – цокнул тихий голосок в моей голове.

Мне хотелось верить, что этот голос принадлежал прежней Джесси. Что она все еще существовала где-то глубоко внутри меня, оставаясь моим неизменным собеседником. Хотя и понимала, насколько жалко это выглядит.