Будущая стадия болезни Альцгеймера

Будущая стадия: мечты. Я понимаю, что, возможно, мне удастся лишь существенно задержать болезнь Альцгеймера, а не избежать ее полностью. Но для меня моя нынешняя стратегия мечты о позитивном будущем имеет большой смысл.

В те редкие моменты, когда я позволяю себе подумать о том, каким будет мой мозг через пятнадцать лет, я ощущаю страх и ужас из-за болезни Альцгеймера. К сожалению, начало карьеры в качестве геронтологической медсестры только усиливает страх. Когда в голову лезут плохие мысли, я вспоминаю, что я решила вести здоровый образ жизни и следовать программе РеКОД. И что это увеличивает мои шансы умереть, когда придет время, не от болезни Альцгеймера. И затем я сознательно переключаю мозг на что-то другое, более позитивное.

Мои мечты связаны с тем, что, продолжая программу РеКОД, я смогу избежать болезни Альцгеймера – неважно, сколько мне сейчас лет и сколько я еще проживу. Эта новая мечта хрупкая, но я уверена: чем больше я живу ею, чем больше думаю о ней и верю в нее, тем с большей вероятностью она воплотится в жизнь. Я могу реалистично мечтать о будущем без болезни Альцгеймера. Мои ум, мозг и тело следуют за моими мыслями. Мне нравится узнавать о перспективах нейропластичности. Мне нравится иметь здоровый мозг, который ясно мыслит и все помнит. И я искренне намерена следовать программе РеКОД. Здоровый, работающий мозг стоит того!

Будущая стадия: ожидания. Подзаголовок этой книги «Он больше не звонит по тебе» имеет для меня особый смысл. В 1953 году, когда мне было 5 лет и когда шла Корейская война, самолет моего отца разбился при посадке на авианосец. К несчастью, его организм не смог восстановиться. На похоронах читали стихотворение Джона Донна «По ком звонит колокол». Смерть отца потрясла нас всех, и я молюсь, чтобы победа над болезнью Альцгеймера улучшила жизнь других людей и дала им надежду.

Через пять лет начала следования программе РеКОД я могу представить свое будущее через пятнадцать лет. И как мой восьмидесятишестилетний друг, который недавно устроил в канун Нового года шумную ковид-вечеринку, я активна, я ясно мыслю и радуюсь тому, что вокруг меня. Я улыбаюсь, когда представляю свое будущее и ход времени. И я жду этого будущего – будущего без болезни Альцгеймера. Мысленным взором я вижу и своего земного отца, и духовного Отца, которые улыбаются мне с небес. Я улыбаюсь им в ответ! Благодаря программе РеКОД болезнь Альцгеймера больше не звонит и по мне!

По происшествии нескольких лет я пришел к пониманию того, что протокол, разработанный мною вместе с коллегами для лечения когнитивного упадка, больше похож на хирургию, чем медицину, и история Салли иллюстрирует этот аспект. Другими словами, с процессом заболевания нужно бороться не посредством назначения лекарств, а с помощью определения различных факторов и затем применения целенаправленной разумной программы, что больше похоже на хирургическое вмешательство, чем на медицину XX века. Однако, судя по результатам Салли, как и многих других людей, этот четкий и прагматичный медицинский подход дает такой эффект, который никогда не давала медицина, занимающаяся назначением препаратов.

Ход лечения Салли иллюстрирует еще один потенциально важный момент: хотя ее томограмма показывала наличие амилоида и тем самым подтверждала болезнь Альцгеймера, получая лечение препаратом для удаления амилоида, она явно чувствовала ухудшение с каждой инъекцией; улучшения или даже просто стабильности не было. Сейчас мы наблюдаем такое явление у многих пациентов – явное ухудшение, связанное с антиамилоидными инъекциями. Это объяснимо: ведь бета-амилоид оказывает антибактериальное воздействие; а потому я снова подчеркиваю, что до применения антиамилоидной терапии будет разумнее сначала устранить патогены.

Глава 6. История Фрэнка. Заметки от сеньора

В прошлом феврале я вместе с женой посетил кабинет врача. Мы хотели получить кое-какую информацию по счетам, переведенную на нормальный английский язык в целях получения страховки. Секретарь спросила меня, помню ли я даты двух последних визитов. Я подумал секунду и без колебаний сказал: «26 декабря и 15 января».

Ничего особенного, правда? Но для человека, у которого девять лет назад диагностировали раннее наступление болезни Альцгеймера, это было невероятно. Еще один случай, доказывающий, что протокол Бредесена действительно устраняет симптомы заболевания.

Когда мне поставили диагноз, для меня большим успехом было, выходя из дома, не забыть застегнуть молнию на брюках или пряжку ремня. Бывало, что я двадцать минут искал ключи и телефон, а на утро находил их в холодильнике.

Шесть лет назад мы переехали в Мексику, поскольку сочли, что мне будет нужно больше ухода, чем сможет обеспечить моя жена или чем мы можем себе позволить.

Думаю, моя жена заподозрила у меня деменцию задолго до того, как я признал ее у себя. Она видела, как я разрушал свой некогда успешный бизнес и подрывал наше финансовое положение. В конечном итоге это стало настолько очевидным, что я понял: должно быть, у меня болезнь Альцгеймера. Но я все равно отказывался от медицинской помощи.

А делал я это по двум причинам. Шел 2011 год. Большинство людей еще не слышали о докторе Бредесене. Его исследование предстанет миру лишь через несколько лет. Миру, в котором почти каждый знал, что болезнь Альцгеймера фатальна и неизлечима. Забыв, как пишется это слово, я понимал, что умру от этой болезни.

Эта мысль и не давала мне в течение очень долгого времени обращаться за помощью. Моя стратегия заключалась в том, чтобы попытаться скрыть множество ошибок, которые я делаю каждый день, в надежде что их никто не замечает.

И была еще одна причина. Я плохо помнил, что происходило. Я брал свои деньги, чтобы закончить проекты компании, думая, что верну заем после осуществления проектов. К тому времени, когда это случалось, я забывал, что вносил деньги. И создавалась иллюзия, что с компанией все в порядке.

Я ходил к доктору для лечения депрессии. Психиатру. Когда я наконец сказал ему, что у меня, наверное, болезнь Альцгеймера, он ответил, что я для нее слишком молод. Тогда я не знал, что деменция проявляется во многих формах, а у Альцгеймера есть несколько стадий. Доктор решил, что моя проблема состоит в серьезной депрессии и в корректировке препаратов. Это была хорошая мысль. Правда, депрессия значительно уменьшилась, а память продолжала ухудшаться.

Пройдя несколько стандартных когнитивных тестов, доктор согласился, что, возможно, у меня незначительные когнитивные нарушения. Наверное, я сводил его с ума. Я все время повторял: «В моей жизни не происходит ничего незначительного».