Пробираясь сквозь буйную и взволнованную толпу, я, наконец-таки, оказалась у стойки регистрации. Приятная женщина, облаченная в традиционную одежду Марокко, поприветствовала меня, а потом попросила паспорт. Она нахмурилась, но старалась скрыть на лице свои подозрительные нотки.

— Куда желаете отправиться? — ее рваная интонация голоса слегка настораживала меня. А пристальный взгляд, которым она все-таки одарила сначала фото в паспорте, затем следом посмотрев на меня, заставили отпрянуть от стойки. Прозрачное стекло разделяло между нами пространство, хотя, казалось, будто я попала под жесткий контроль.

— В Москву. Билет в один конец, — сглотнув ком в горле, ответила ей, приправляя улыбкой свое взволнованное выражение лица. Девушка снова посмотрела в мой паспорт, потом начала стучать по клавишам. Каждый ее стук раздражал, потому что я боялась, как бы Амир не догнал меня. Я должна улететь – так будет лучше для всех нас.

— Вы – Полина Стасина? — раздался позади меня мужской, грубый голос. И я резко обернулась, леденея на месте. Вся краска отлегла с лица, потому как передо мной оказался полицейский при исполнении. Сначала я хотела солгать, но потом поняла, что это будет выглядеть очень глупо, ведь паспорт так и находился у администратора, которая теперь стояла и крепко держала мой документ. Взглянув на нее из-за плеча, я догадалась, что именно она вызвала сюда бригаду. Администратор глубоко выдохнула, словно просила у меня прощение за вторжение в личную жизнь. Я снова обратила свое внимание на мужчину и кивнула.

— Это я, — уныло выдохнула. Перед нами расступилась толпа зевак, пропуская вперед. Несколько человек высказали свое негативное мнение, что из-за таких беглянок постоянно скапливалась очередь. Полицейские повели меня на второй этаж здания, совершенно молча, хотя я уже вполне догадалась, что это дело рук Амира.

— Проходите в комнату досмотра, госпожа, — слишком обходительно прозвучало из уст полицейского, но я не стала спорить, и прошла в серое помещение, на сплошной стене которого было встроено зеркало.

— Я опоздаю на свой рейс, — задержавшись на секунду у порога входа, сказала я. Полицейский просто пожал плечами, потому что ему было все равно – он выполнял свою работу, а потом захлопнул перед моим лицом дверью. Я почувствовала себя, словно стала заключенной, без права на обжалование своей свободы. По середине комнаты стоял прямоугольный стол, а по обе стороны стулья. Присев, я долго смотрела в одну точку в пространстве. Думала и ждала, когда сам Амир войдет сюда. Что он собирался мне сказать? А, главное, как сможет себя оправдать, ведь Алика никуда не делась, и она станет его законной женой.

Обстановка лишь усугубляла мои думки, и потому я просто облокотилась лбом о столешницу, стараясь заглушить внутренние порывы отчаяния. Время шло против меня, и я прекрасно осознавала, что на рейс точно уже опоздала, а следующий будет не раньше вечера. Резкий стук в дверь привлек мое внимание, и я выпрямилась, обратив свой взор на причину волнения. Амир… Сердце зашлось ходуном, когда мой незнакомец окинул меня холодным взглядом, словно ножом полоснул по лицу, оставляя глубокие раны. Я сначала было открыла рот, что-либо сказать, но молчала…Он с шумом захлопнул двери, и прошел к свободному стулу. Сел напротив меня и сложил на стол свои руки. Карий, почти черный взгляд любимого мужчины заставлял всколыхнуться каждый мой волосок на теле, так сильно я испугалась его выражения лица. Он был зол, расстроен и… что это? Надломлен?

— Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен отпустить тебя? — гортанный хрип скорее превратился в озлобленный, нервный рык. Я покачала головой, опустившись на спинку стула.

— Амир, — начала я, но мужчина резко долбанул по столу кулаком, обуздав свой нрав. Я дернулась, готовая к тираде его потока нелестных слов. Я обещала ему, что никогда не оставлю... что буду любить так, как смогла полюбить всем сердцем, и сама же нарушила обещание. Но мой ребенок не должен страдать из-за моих ошибок, и уж тем более участвовать в политических играх своего отца. — Я хочу домой, и ты обязан отпустить меня, — набравшись смелости, все же завершила мысль. Амир удивленно взметнул обе густых брови вверх.

— С чего вдруг? — оглушил вопросом, на который я не приготовила ответа.

— Я не пленница, и не заложница, — со всей серьезностью проговорила, как будто напоминала мужчине о его варварских происках. — Ты меня выкрал, заставил полюбить тебя. Добился своего, разве этого тебе мало?! — повысив тон голоса, я уже не контролировала свои эмоции и чувства к мужчине.

Амир нахмурился. А я замолчала, ощутив себя отвергнутой им.

— Я не хочу видеть, как ты будешь целовать другую женщину, — тихо добавила я, понимая, как ревностно это прозвучало. Но понимание очевидного факта, разрывало мое сердце на части, потому что Амир был мне нужен, как ценный глоток воды, как необходимый воздух. Я не представляла себе, что будет дальше, но все же настаивала на своем, чтобы он меня отпустил. — Не хочу знать, что ты будешь ее целовать так, как меня, Амир…, — немного приблизившись к столу, я тоже облокотилась о его край локтями. Спрятав лицо в ладонях, я старалась сдержать свои страдания и терзания. Но слезы глушили мою душу, и потому плотину прорвало – я заплакала, как будто уже все точки, наконец, оказались расставленными. Я слышала, что мужчина встал, затем раздался его шаг, приближающийся ко мне. Он встал передо мной на одно колено и прикоснулся к руке, убирая барьер между нами.

— Посмотри на меня, — отчетливый приказ, и я не смела его ослушаться. Замотала головой, отказывая мужчине. Он не должен был видеть моего отчаяния, потому что это убивало меня. — Полина, — он настаивал, потянув за предплечье. Я шмыгнула носом, утирая тыльной стороной ладони свои слезы со щек. Не сразу повернулась лицом к нему, иначе придет моя очередь падать духом, а я не смела. Не только ради себя, а ради нашего ребенка.

— Если ты меня отпустишь, я обещаю, что никогда не появлюсь тебе на глаза, — практически взволнованным шепотом произнесла, отказываясь смотреть ему в глаза. Я боялась, что эти слова пронзят мои мысли, и навсегда окажутся правдой. Колкой, беспощадной, пронизывающей до каждой клеточки. Его теплая рука гладила мой локоть, пропуская особенные искорки сквозь кожу. Моя душа тянулась к нему так сильно, что сопротивляться становилось все тяжелее. Все же я посмотрела в его глаза, полных боли. Амир был подавлен, надломлен из-за меня. Мой побег навсегда опечатался у него в памяти, как страшный сон, который теперь будет преследовать его каждую ночь. Сама неведомо что творила, я прикоснулась к его щеке, затем приблизилась еще ближе. Наши дыхания слились воедино, наполняя особенной химией купол вокруг нас. Глядя пристально в его бездонные глаза, я в них утопала. Эта бездна засасывала меня, и напоминала, что именно она стала моим домом. Дом для моей души, для сердца, которое билось только для Амира. С ним я познала, что такое любовь и быть нужной. Мы дополняли друг друга, потому что судьба соткала одно полотно на двоих, и теперь линии пересеклись, не желая распутываться из клубка страсти.

— Если я отпущу тебя, — начал он, обжигая мои губы своими. Он практически касался их, оставляя жгучее ощущение желания быть в их плену. — Я навсегда забуду, что значит быть любимым кем-то просто так. Я люблю тебя. Полюбил с первой секунды, когда увидел у берега в тот вечер. Что-то в моем сердце стало оттаивать при виде тебя. Ты ворвалась в мою жизнь так внезапно, и я не хотел тебя терять. Думал, это прекратится, как только мы оба поймем, что все напрасно. Но ты полюбила меня, и показала, что значит, стать необходимым для тебя. Полина, дай мне шанс, — Амир соприкоснулся со мной своим лбом, и я закрыла глаза, шумно выдохнув. Мужчина рвано дышал вместе со мной, затем продолжил: — Просто дай мне шанс, чтобы я мог все исправить. Я не хочу терять тебя, любимая. Ты – всё, что мне нужно. 

— Я хочу, правда, — честно призналась ему, — но не стану твоей любовницей. Я не желаю делить тебя с кем-то еще, и не потерплю, чтобы ко мне относились, как к твоей наложнице. Как к игрушке для развлечения.

— Ты никогда ею не была, любимая, — сказал, как отрезал, и мне стало гораздо легче. Мой любимый незнакомец действительно ни разу не дал мне повода засомневаться в своей значимости для него, но что будет теперь. — Полина, свадьбы не будет, — оглушил фразой, и я отпрянула от него, уставившись с непониманием. Казалось, все мое тело отреагировало дрожью.

— Что? Как?! — с недоверием воскликнула, испугавшись, что Амир намеренно скажет все, чтобы я изменила свое решение.