Когда народ расходится, я возвращаюсь к могиле, покрытой венками и живыми цветами. Уже не плачу. Просто хочу побыть с мамой наедине. Без посторонних глаз.

— Прости меня, - шепчу одними губами. – Пожалуйста, прости.

***

Поздно вечером нахожу Арса в кабинете. Нам надо расставить все точки над «I». Этот день не может быть хуже. Терять мне уже точно нечего.

— Я бы хотела поговорить о том, как мы будем жить дальше, - сразу иду ва-банк.

Вадим отрывается от ноутбука. Бросает на меня усталый взгляд.

— Мы... Будем… Жить? – медленно повторяет, делая паузы между словами.

— Да.

— С тобой, Валерия, мы никак не будем жить, - спокойно отвечает Арсеньев.

— То есть? – недоумённо поднимаю брови.

— Я с Ромой завтра перееду из этого дома в свою квартиру. А ты живи, где и как считаешь нужным.

— Но…

— Послушай, если ты вернулась в надежде, что после смерти Ольги мы счастливо заживём вместе, то ошиблась. Можешь ехать обратно в свою Испанию или туда, откуда ты прикатила.

— Я не могу вернуться. Я нарушила визовый режим. В ближайшее время меня не пустят ни в одну страну Шенгена.

— Это меня не касается. И предвосхищая твой следующий вопрос: бизнесом, оставшимся от Ольги, я буду управлять ещё полгода. До момента вступления в наследство. От своей доли откажусь в пользу сына. Мне чужого не надо. Таким образом, ты станешь владелицей большей части компании. На дом и прочую вашу недвижимость я также не претендую, - Арс по-деловому холоден и безразличен, будто разговаривает с чужим человеком.

— Почему ты говоришь только о деньгах? А как же Рома?

— А что Рома? – он, не мигая, смотрит в глаза.

— Ты не сможешь справиться с ним один. Ему нужна женщина, которая будет заботиться о нём, пока ты на работе.

— Найму круглосуточную няню, - равнодушно пожимает плечами. – Если понадобится, найму двух нянь. Тебе-то какое дело?

— Я могла бы…