— То есть ты всё же не рад? – уточняет Русакова холодным тоном. Буравит меня ледяным взглядом.

— Знаешь, если честно, я не был готов к такому повороту событий.

— Ясно, - откладывает нож в строну. Нарочито медленно вытирает руки бумажным полотенцем. - Что ж… Мы с малышом не навязываемся. Я прекрасно выращу его без тебя, - заявляет, гордо вскинув подбородок.

— Не говори ерунды. Мы вырастим его вместе. Только мне надо время на осознание, - говорю примирительно.

— Могу помочь тебе, - тут же меняет холод в голосе на заигрывание. - Знаешь, я еле дождалась твоего возвращения. Ужасно хочу секса, - подходит ко мне сзади, кладёт руки на плечи и слегка сжимает их.

— А как ты себя вообще чувствуешь? – ухожу от щекотливой темы, направляя наш разговор в нейтральное русло. Трахать Ольгу – последнее, что я хочу сейчас.

— Хорошо. Небольшая слабость по утрам и подташнивает, но это нормально. Так что? Ты скучал по мне в Москве? – гладит мою грудь и трётся носом о затылок.

— Угу. Но я устал с дороги. Глаза прямо закрываются. Закончу есть, приму душ и спать.

Если Русакова и обиделась, то вида не подала.

***

На следующий день рано утром уезжаю на работу. И через день тоже. Рутина понемногу затягивает меня. Только о Лере забыть не получается. Каждую ночь думаю о ней. Как она? Где она? С кем? Чем занимается? Плачет ли ещё или уже перестала?

На сердце у меня неспокойно. Гложет хреновое предчувствие. Будто должно произойти что-то очень нехорошее. Как-то вечером решаюсь позвонить Колючке. Просто узнать, как у неё дела. Но она не отвечает и не перезванивает. Может, это к лучшему? Не хочет бередить душу ни свою, ни мою.

В суете будней наша с Ольгой свадьба проходит почти незаметно. По крайней мере, для меня. Роспись в Загсе без какой-либо помпы. Пара фотографий на память. Точнее, чтобы Русакова могла их выложить на своей страничке в соцсети. Обед в ресторане в узком кругу друзей. Мне праздничная трапеза почему-то напомнила поминки. Обручальное кольцо показалось кандалами, хоть весит всего ничего. Снял его в тот же вечер. Но Ольга, заметив это, настояла, чтобы я носил символ любви и верности постоянно. Пришлось прогнуться. Не расстраивать же беременную женщину?

Однако вскоре у Русаковой появляется более серьёзный повод для того, чтобы нервничать. В конце августа она заходит ко мне в кабинет в разгар рабочего дня и строго спрашивает:

— Вадим, как давно ты разговаривал с Лерой?

— Месяца два назад. Перед её отъездом. А что? – спокойно реагирую на достаточно странный вопрос, учитывая, что Ольга не в курсе наших отношений с Колючкой.

— Я не могу до неё дозвониться. Абонент вне зоны доступа.

Сам знаю. Несколько раз за прошедшие недели я пытался связаться с Лерой. Поначалу она не брала трубку, а потом и вовсе блокернула меня. Я так подумал, потому что механический голос отвечал: «Абонент - не абонент». А теперь получается, что и мать тоже отправила в блок. С чего бы? Странное дело.

— Ну, возможно у неё телефон разрядился. Тусуется с друзьями поди. Забыла обо всём на свете, - пожимаю плечами.

— Арсеньев, она не отвечает уже неделю. И в соцсетях не появляется. Я писала ей. Сообщения не прочитаны, - в голосе Ольги проскальзывают истеричные нотки, что ей совершенно несвойственно.