Само появление, вид и голос этого солидного и очень симпатичного мужчины ввели заведующую в ступор. Она выпрямила спину, откашлялась и заговорила речитативом положенные слова. Потом сделала знак свидетелям, и те точно так же, в каком-то полусне поставили свои подписи.
– Обязательно зайдите на неделе, надо все эти документы привести в нормальный вид. Меня уволят или вообще под суд отдадут! – тихо приказала заведующая и громко произнесла, обращаясь к Рябцеву:
– Вы согласны взять в жены Наталью Белозерову?
– Согласен, – выдохнул Рябцев.
– Вы согласны стать женой Геннадия Рябцева? – повернулась заведующая к Тате.
– Согласна, – прошептала Белозерова.
– Объявляю вас мужем и женой! – провозгласила заведующая и, комкая всю церемонию, включила музыку.
Тата, наконец, повернулась к Рябцеву, посмотрела ему в лицо и через мгновение грохнулась в обморок.
Эпилог
Прошло три года. Это немалый срок для людей, запутавшихся в собственных отношениях. Три года – это срок для семейных историй и легенд.
– Так как же это все произошло? – этот вопрос любили задавать не только люди, хорошо знавшие семью Рябцевых. Этот вопрос задавали и сами Рябцевы. Особенно по вечерам, когда уже спала маленькая, но толстенькая копия Геннадия Петровича – Архип.
– Как же ты оказался там, в загсе? – спрашивала Тата, устроившись на диване подле мужа.
– Сам не знаю. Наверное, мне хотелось посмотреть на тебя. Или испытать чувство сожаления. Знаешь, это как языком потрогать больной зуб. Больно, но удержаться не можешь.
– Ты жалел, что мы тогда поссорились?
– А мы не ссорились. Это я дураком был…
– Нет, ну ты же из-за мамы? – говорила Тата и заглядывала в глаза Рябцеву, словно проверяя, не было ли еще каких тайных мотивов.
– Мама. Да. Она переживала. Но надо было поговорить с ней. Проявить терпение и решительность. А я сплоховал.
– Но ты любил меня, да? По-прежнему, да? – говорила Тата, предвкушая душераздирающий рассказа мужа о том, как бросил все и примчался в загс.
– Любил. Я и не переставал любить, – отвечал Рябцев и принимался гладить жену по плечу. Плечо обычно было одето в мягкий махровый халатик, пахнущий манной кашей, Архипом и чем-то еще ужасно приятным.
– А я обомлела, когда увидела тебя рядом.