Эд странно дернулся, даже с шага сбился, но тут же качнул головой, снова пожал плечами:

— Так в здании тихо же было, а соседние аудитории там тоже пустуют, вот оно и было слышно.

Я бросила на него подозрительный взгляд, но кивнула. Не следил же он за мной. Наверное.

Некоторое время шли молча, временами подгоняемые убийственно активной Рикой. Но в этот раз она не пыталась ускорять нас силой, наверное пытаясь соответствовать какому-то туманному понятию «хорошо-нехорошо», и показаться воспитанной девочкой напоследок.

— А можно вопрос? — наконец, подал голос Эд.

Смотрел он при этом куда-то вперед, делая вид, что наблюдает за племянницей. Я попыталась представить себе, о чем таком он собрался спрашивать, что требуется мое разрешение, но не смогла. В такие моменты никогда не угадаешь, что у человека на уме. Только либо соглашаться на свой страх и риск, либо и дальше потом гадать, чего такого спросить хотели.

— Ну, попробуй, — решилась я, сменив подозрительный взгляд на настороженный.

Он некоторое время помолчал, словно пытаясь получше сформулировать свой вопрос, потом вздохнул и сдался:

— А вы с Нейтаном когда познакомились?

Я удивленно приподняла брови. Как и ожидалось, вопрос оказался неожиданным и странным. Очень хотелось спросить, что вообще к нему привело, но для начала, пожалуй, стоило ответить:

— Когда он перевелся к нам, конечно же. А что?

Теперь уже Эд смотрел на меня подозрительно, словно я попыталась солгать ему в лицо, и при этом даже не покраснеть. Но пока мои брови ползли вверх от его реакции, парень уже мотнул головой, прикрыл глаза рукой и, пробормотав что-то совершенно неразборчивое, снова глянул на меня, уже нормально:

— Прости. Просто интересно стало.

Меня настораживал такой Эд. Серьезный, задумчивый, взрослый. Так и подмывало спросить, в порядке ли он, но это казалось совершенно глупым вопросом, неуместным. Возможно, даже он иногда устает быть шебутным весельчаком. А может просто расстроен из-за того что Рика уезжает, они же так близки. Я могла бы привести тысячу мотиваций, сделавших его сегодня адекватным, и вина передо мной была одной из них. Стоило бы попытаться его развеселить, но этого я делать не умела. Да и он как никто другой увидит фальшь в моей игре в радужного единорога.

— Коняшка-коняшка! — внезапно оживилась шныряющая туда-сюда Рика. — Купи коняшку!

Мы с Эдом с одинаково круглыми глазами повернулись в указанном ею направлении и облегченно выдохнули, увидев там не лошадь, а лоток с воздушными шариками и скрученными из длинных их версий фигурками зверушек. Такие лотки обычно стояли здесь летом, когда народу было много и спрос, соответственно, тоже был больше. Но сегодня день был удивительно погожим, и кто-то из торговцев, видимо, решил попытаться распродать оставшееся.

— Коняшку так коняшку, — покорно кивнул Эд, сворачивая на соседнюю аллею, где и стоял лоток.

Шарик-фигурка был затребован синий, так же мелкая хотела зеленый круглый, который парил в воздухе, но дядя оказался удивительно строг, и главное, логичен:

— Ты не сможешь увезти его с собой, в машине с ним будет неудобно. А если его спустить, потом он больше не полетит, — и, видя, как лицо девочки становится грустным, коварно улыбнулся: — Когда приедете домой, выпросишь у папы. Кто-кто, а он сможет раздобыть тебе хоть десяток таких шаров.

Аргумент был принят, шарик, к разочарованию щуплого торговца, не куплен, а зато хоть лошадку унесли.