И ведь, покидая обшарпанный порог своей последней надежды на работу, Каталина Гринбруст и не догадывалась, насколько злопамятным может оказаться ее прошлый начальник. И, бедная девочка, она даже не знала, что с того вечера, когда она отказалась раздвинуть ноги перед толстым уродом, двери во все издательства Нью-Йорка оказались для нее закрыты.

Поднялся пронизывающий осенний ветер, бросая в лицо Каталины выбившиеся из-за платка кудрявые пряди волос. Девушка медленно шагала вдоль дороги, бессознательно отдаляясь от оживленных улиц и углубляясь в заброшенные, покореженные, забытые. Дождь продолжался. Не ливневым потоком, а абсолютно ленивыми каплями ложась поверх бежевого пальто Каталины. Она не знала, куда тащат ее ноги — в голове на повторе звучали слова той рыжеволосой мерзавки.

— Но ведь я не толстая, — прошептала сама себе Каталина и шмыгнула носом, со злобой утирая первую набежавшую слезу. — Ростом и волосами не вышла? Серьезно?

Эмоции поднялись со дна, нахлынули, как гигантская волна, сметая все на своем пути, и Каталина, поддаваясь им полностью и без остатка, пнула какую-то жестяную банку, которая в давящей тишине, как пушечный выстрел, спугнула всех облезлых котов за ближайшими мусорками. Примерно на такой мусорке и нашелся Люцифер. Тогда он был лишайным и блохастым, и Каталине понадобилось много времени, что превратить его в что-то отдаленно похожее на домашнего кота. С тех пор ее хоть кто-то ждал дома.

Один из испуганных котов, черный как ночь, пробежал прямо под ногами Каталины, та запнулась о него, тихо вскрикнула и, попытавшись удержаться на ногах, схватилась за ручку ближайшей двери, на которой желтел лист бумаги. Все еще затуманенными от слез глазами девушка проводила своего обидчика, который скрылся за очередной грудой мусорных контейнеров, затем перевела взгляд на листовку. Обычный лист А4, уже отсыревший от времени и кем-то обглоданный по краям.

«ТРЕБУЕТСЯ СОТРУДНИК».

Каталина вытерла лицо тыльной стороной ладони, шагнула чуть назад, чтобы получше разглядеть здание, но не увидела ничего — сплошные облезлые белые с желтыми разводами стены и эта деревянная дверь с объявлением. Никаких вывесок, которые могли бы свидетельствовать, что это за место.

Но Каталина была в таком отчаянии, что сложно представить. Несмотря на это, она дала себе пару минут на раздумья. Бегая по городу, как сумасшедшая, в поисках свободной вакансии редактора, она и не подумывала о других работах. Для нее стояла одна цель, и Гринбруст упорно к ней шагала. Тем более, — тут Каталина грустно усмехнулась, — если она пойдет работать не по своей специальности, мать ее убьет.

Но выхода нет. Родители совершенно нехотя платили эти месяцы за аренду ее квартиры, да и сам этот факт тяготил Каталину. Она коротко вздохнула, так и не набрав полные легкие воздуха, и потянула на себя дверь.

— Эй! — голос Каталины эхом разнесся по широкому сумеречному фойе, весело звякнув в высоких куполообразных потолках. — Здесь кто-нибудь есть?

Девушка постаралась шагнуть аккуратно, но получилось это не так уж и тихо — удар каблука, как молотом по наковальне. Дверь с объявлением вела в просторное круглое и очень высокое помещение. Оно было абсолютно пустым, не считая каких-то вырезок и плакатов на одной из дощатых стен, от которой и начиналась лестница, витиевато уходя наверх, где — Каталина запрокинула голову — в пыльной завесе ютились, прижимаясь боком друг к другу, десятки стеллажей с папками. Фойе было погружено в мрачное уныние. И тут, как черт из табакерки, на втором этаже, перегнувшись через перила, показалось широкое смуглое лицо с темными глазами, вниз свисали зеленые дреды.

— Тебе чего? — шикнул парень.

— Я увидела объявление, — Каталина твердо решила показать себя с уверенной стороны. — Объявление на двери, — она махнула рукой себе за спину и сделала несколько шагов вперёд.

— Какое объявление? — все тем же шипящим шепотом спросил парень. — Нет там никакого объявления.

Он, быстро перебирая толстыми ногами, спустился по лестнице вниз, вразвалку прошагал мимо Каталины — бесшумно, как мышь, — и выглянул на улицу, осмотрел дверь. Недоумение на его лице сменилось злостью.

Но Каталина этого не заметила. Не услышала она и сердитого ворчания, что нет никаких объявлений, а она голову морочит только. Из ее груди вырвался восторженный выдох. Наконец-то, пройдя чуть вперед, Каталина смогла разглядеть невзрачные в редких солнечных лучах из-за зашторенных окон плакаты и вывески.

Ладони сами зажали ей рот, и девушка круто обернулась к парню, широко распахнув глаза.

— Это, — голос ее от волнения сипло сорвался и превратился в хрип, поэтому Каталина повторила: — Это… Это редакция «Мистических хроник»?

Как бы она не старалась, на последних словах тон ее скользнул все выше, превратившись в едва слышимый писк. Волнение овладело ее совсем недавно раздавленной душой. Каталина не сводила глаз с парня так, как если бы увидела Санта-Клауса и спросила, настоящий ли он.

Парень долго молчал. Он был большим, угрюмым, но никакого страха не вызывал. Даже редкие зеленые дреды, которые придавали ему сходство с самой медузой Горгоной, не могли сейчас заставить Каталину пошевелиться или успокоиться.