— Стой! Слушай меня! — Несмотря на сумятицу, голос Вайга звучал теперь спокойно и сдержанно. — Не спеши! Целься как следует: может, попадешь ему в другой глаз.

Он и сам швырнул в существо камень, но тем лишь вывел его из замешательства: оно снова двинулось на братьев. На этот раз Хролф не спешил. Прежде чем метнуть, он несколько раз взмахнул пращой. Бросок получился удачным, камень попал как раз в то место, где из головы растут щупики, и сшиб один из них. Второй выстрел угодил в самую середину физиономии. Тварь остановилась, заворочала головой, словно пытаясь разглядеть невидимого обидчика, а затем повернулась и полезла головой в камни. Найл подумал, что сейчас их опять обдаст град камней, но минуту спустя с несказанным облегчением понял, что существо торопится спрятаться. Вот показались напоследок задние ноги, напоминающие угловатыми движениями конечности черепахи, и полосатое чудище исчезло из виду.

Несколько минут Найл и Вайг были попросту не в состоянии двинуться. Сидя без сил (оба измождены, тела сплошь покрыты синяками), они молча созерцали то место, куда исчезло чудище, и, замерев, ждали, что вот сейчас оно опять вылезет наружу и уставится на них. Когда стало ясно, что тварь ретировалась окончательно, братья вновь начали карабкаться вверх по склону. Теперь, когда не приходилось спешить и была возможность выбрать, куда ступить, они одолевали склон кратера медленно, но верно. Найл вскоре дотянулся до конца веревки, и Хролф благополучно вытащил его наверх. Затем — уже вдвоем — они то же самое проделали с Вайгом. В конце концов все трое расселись по краю кратера, глядя на пятачок земли, куда скрылась тварь. Найл с Вайгом были сплошь в синяках; ладони, ступни и колени кровоточили. Но разве могло все это сравниться с ощущением безопасности!

Вайг тронул Хролфа за плечо: «Спасибо».

Тот лишь смущенно пожал плечами: «Ну что, пора трогаться?»

Да, в самом деле. Пустошь не то место, где можно располагаться на ночлег. Подобрав поклажу и оружие, путники, прихрамывая, побрели по камням, держа путь к желанной зелени, сулящей отдых и источник воды.

Через час до деревьев было уже рукой подать. Показалась и первая растительность: кусты креозота, трава альфа, растения уару. И ноги–то, оказывается, уже ступали по настоящей траве! Грубая и жесткая, она тем не менее показалась удивительно нежной и мягкой истерзанным стопам. Теперь было видно, что деревья здесь небывало высокие, они таких раньше и не встречали — раза в два выше гигантских цереусов. Под ногами — песок, но не мелкий зыбучий, как в пустыне, а грубоватый, зернистый, по такому приятно и ступать. А на песке — невиданное изобилие растений и кустарников: цветущий кактус с ярко–розовыми соцветиями, и броская рябина, и иерихонская роза, и сочно–зеленый молочай, и еще множество всякого, чего Найл и во сне не видел. Под ногами тут и там мелькали ящерицы, а среди цветов деловито сновали огромные пчелы. Было даже слышно пение птиц. Все это настолько ошеломляло, что Найл забыл и об усталости, и о синяках. Внезапно подумалось, что ради такой красоты и такого изобилия живности стоит, пожалуй, истязать ноги хоть целую неделю.

По мере того как приближались к деревьям, Найл неожиданно обнаружил, что древесные стволы, оказывается, растут вдоль берега неглубокого ручья, петляющего в узилище своего каменистого русла. Побросав оружие и поклажу, все трое бегом устремились в воду и, упав там на колени, принялись жадно пить. Найла охватил неистовый восторг. Глубина ручья даже в середине не доходила и до колена, так что, когда парень сел, вода была ему лишь по пояс. Расширенными глазами он неподвижно смотрел на воду, и беспрестанное ее движение околдовывало, влекло; сознание, отрешившись, сливалось с радужным переливчатым потоком. Какой–то незапамятно древний инстинкт, очнувшись где–то глубоко в душе, твердил, что и вода, и зеленые растения по праву принадлежат ему.

Так Найл и сидел, горстями плеская воду себе в лицо и на грудь, пока краем глаза не заметил на берегу движение. Оторопело обернувшись, на другом берегу он увидел рыжевато–бурое существо, которое, суетливо проковыляв по песку, нырнуло и исчезло под ракитовым кустом.

— Что это? — вырвалось у Найла.

Все трое застыли, разом осознав, в какое уязвимое положение поставили себя, беспечно бросив оружие на берегу.

На открытое место выбежало другое такое же существо, лапы немного напоминали паучьи.

— Это всего–навсего муравей, — с облегчением выдохнул Вайг.

— А на людей они нападают?

— Да вроде нет, — ответил Вайг без особой уверенности.

Неохотно выбравшись из ручья, они подобрали оружие. Муравьев на берегу было, оказывается, довольно много, они неожиданно появлялись и неуловимо исчезали среди зелени. Временами некоторые по непонятной причине резко останавливались и устремлялись затем в совершенно другом направлении. Длина у насекомых была примерно одна и та же, около метра. Физиономии у всех одинаково бесстрастные, как у того гигантского сверчка или у чудища из кратера. Когтевидные челюсти составляли, судя по всему, грозное оружие, но было в этих продолговатых головах с глазами–плошками что–то такое, от чего муравьи выглядели совсем безобидными, даже забавными; взять те же антенны–щупики, напоминающие приклеенные снизу вверх усы.

Вайг посмотрел на небо. Солнце уже близилось к закату.

— Ну что, пойдем? — Он поднялся на ноги. Жара уже высушила мокрую набедренную повязку. — Подождите–ка здесь.

Братья наблюдали, как Вайг, прошлепав через ручей, вышел на тот берег. Суетливо бегущее мимо красноватое существо ненадолго остановилось, словно изучая пришельца, затем заспешило прочь. Воодушевленный таким исходом, Вайг прошел еще несколько метров и намеренно встал на пути у другого муравья. Тот, не сбавляя хода, отклонился с курса и обогнул досадное препятствие. Подобное повторилось раз пять или шесть. Удостоверившись, что люди муравьев не интересуют, Хролф и Найл подняли поклажу и перешли через ручей. Почти тотчас же возле возник муравей. Какое–то время он изучающе шевелил антеннами, затем побежал по своим делам. После этого и другие муравьи утратили к ним всякий интерес, словно сородичи отправили им своего рода послание, что опасности от пришельцев не исходит.

Тем не менее братья шли, соблюдая осторожность. В обильной растительности могло скрываться логово скорпиона или жука–скакуна, а то и сверчка–саги. Но хотя жуки, тлиафиды и лесные клопы встречались довольно часто — раз на глаза попалась даже трехметровая тысяченожка, — присутствия хищных насекомых не угадывалось вообще. Пройдя еще с полмили, братья набрели на подходящее для ночлега место. В песке возле большого обломка скалы находилось подобие ниши. Прощупав для верности дно остриями копий (вдруг там кто–то прячется), братья кремневыми ножами и руками принялись расширять и углублять место для ночлега. Меньше чем за час образовалось что–то вроде небольшой пещерки, вход в которую завалили кустарником, срубленным или просто выдранным из песка. Здесь они могли наконец почувствовать себя в относительной безопасности.