Профессор повёл своих посетителей дальше. Стеклянная дверь бактериологической лаборатории бесшумно захлопнулась за ним.

– Куда же запропастился этот олух? Видно разминулись, – ворчал профессор, удаляясь от неё.

Сидевшая в углу мутная бактерия потемнела, зашевелилась. На её «боку» образовалось вздутие, которое росло и росло, увеличиваясь в размерах и втягивая в себя муть внутренней среды бактерии. Потом оболочка на вздутии разошлась и из нутра этого организма на бетонный пол вольера были исторгнуты непереваренные останки ассистента профессора Горихвостовского, который был без ума от этих малышек. Зашевелившись, бактерия поползла, перекатываясь, как пузырь наполненный водой, к бассейну. В покинутом ею углу остались лежать покрытые слизью внутренностей одноклеточного, непереваренные останки ассистента, его кости, хрящи, коронки и имплантанты, металлические подошвы ботинок, очки, калькулятор и прочая мелочь карманов. Одноклеточное переварило многоклеточное.

Как раз во время заключительного заседания комиссии, когда уже подписывались итоговые документы, над всем научно-исследовательским центром взвыла сирена и затрещали звонки бактериологической тревоги.

– Что это?

Профессор поспешил к окну выходящему во двор.

– О боги! – закричал он посмотрев в него.

Его взору предстала картина расползающихся из бактериологической лаборатории гигантских агрессивных одноклеточных, которых он всего час назад показывал гостям. Катаясь и ползая по территории секретного научного центра, бактерии пожирали всё, что попадалось им на пути – полиэтилен упаковок, растения, масляные пятна на лужах, деревья, кошек, собак, мечущихся людей. Со стороны караульного помещения послышались выстрелы отстреливающейся охраны.

– О боги! – снова вскрикнул профессор Горихвостовский, – Мы обречены! Надо бежать отсюда скорей!

Бактерии пожирали НИЦ. Насытившись они начинали размножаться. Кто делением, кто почкованием. Из двух одноклеточных рождалось четыре. Из четырёх – восемь.

Не дожидаясь пока бактерии доберутся до них, Горихвостовский и его посетители спаслись бегством, через дыру у магазина в ограде секретного центра.

Почти сразу же после этого войска накрыли центр колпаком, предотвратив распространение заразы и принялись за зачистку территории, выжигая и отстреливая вышедших из-под контроля подопытных. Оказавшихся под колпаком живых людей вылавливали и направляли в стеклянных призмах в карантин. Но таких было не много. О случившейся нештатной ситуации пронюхали журналисты, возвестившие о случившемся всему миру заголовками своих статей и репортажей – «Трагедия в секретной лаборатории», «Что скрывает правительство», «Мутанты атакуют» и тому подобное. Когда карантинный колпак сняли секретный научный центр представлял собой опалённые руины.

– Это конец! Нам понадобятся новые сотрудники. Но где их теперь взять, если всё уже известно журналистам?! – убивался Горихвостовский бродя по разгромленным помещениям в которых раньше находились его лаборатории, – Они распугают всех дураков и умственно неполноценных, романтиков и идиотов. Кого нам теперь набирать?! Они обходились нам так дёшево!

Под ногами хрустели битое стекло и отвалившаяся штукатурка.

– Как дёшево? – спросил оказавшийся поблизости от него репортёр, без разрешения проникший на эту закрытую территорию.

– Бесплатно! – отвечал профессор, – Совсем бесплатно!

После этого инциндента, и в связи со статьёй, написанной тем самым репортёром, который так не вовремя оказался рядом с профессором, Горихвостовского убрали с глаз подальше в длительный отпуск. Он заскучал, но в это время на подводной исследовательской станции на отдалённой планете потребовались научные кадры. Туда он и сбежал с молчаливого согласия правительства.