Миттельшпиль

Кфар Кана оказалась вовсе не такой полузаброшенной деревушкой, как они представляли себе по рассказу Халиля. Центральный район по-крайней мере выглядел достаточно презентабельно, мало чем уступая тому же Бинт-Джебейлю. Волк с Фашистом неспешным прогулочным шагом топали по кривой узкой улочке внимательно оглядывая возвышающиеся с обеих сторон грязно-белые стены многоквартирных домов-скворечников, построенных в обычном ливанском стиле, с обилием мягких закругленных углов и элементами традиционного исламского декора. Тут и там из стен торчали привинченные на солнечной стороне пластиковые и железные баки. Горячей воды тут не было в принципе, потому местное население и пользовалось таким нехитрым и дешевым способом ее подогрева. Выставленная под яростное солнце емкость быстро нагревалась, и получался некий аналог русского летнего душа.

— Голь на выдумки хитра! — присвистнул Волк, наблюдая украшающие стену очередного дома разноцветные баки.

Фашист лишь презрительно скривился. Ему вообще этот рекогносцировочный поход не слишком-то нравился, и он даже не пытался этого скрывать: демонстративно морщил нос, когда перепрыгивал через обычную для местных деревень арычную канализацию, окидывал каждого встречного ливанца вызывающим взглядом, норовя задеть плечом, бесстыдно пялился на закутанных в черное женщин, жавшихся к стенам домов. Вообще, несмотря на субботний день, а может быть именно благодаря этому, на улицах было достаточно много людей. Носились туда-сюда азартно визжащие ватаги загорелых до черноты юрких ребятишек одетых в одни лишь шорты. Неспешно с осознанием собственного достоинства дефилировали мужчины в длинных белых рубахах. Смешливыми стайками собирались молодые женщины, семенящие мелкими шагами с набитыми корзинами в руках. Центр деревни, где и располагались искомые многоквартирные дома, был довольно компактен, да и самих домов насчитывалось от силы десятка два. Причем возводили их в полнейшем беспорядке, как бог на душу положит. Может у проектировавших застройку архитекторов и был какой-то замысел, но он оказался, видимо, настолько хитер, что постичь его логику, ни Волк, ни Фашист так и не смогли. В результате такой беспорядочной застройки и деревенские улицы, в центре даже проложенные асфальтом, вились в полнейшем хаосе внезапных изгибов поворотов и развилок. Ориентироваться, путешествуя по ним, было практически невозможно, и лишь по характерному внешнему виду домов Волк понимал, были они уже здесь, или проходят по этому месту впервые. В самой середине деревни располагалась просторная площадь, на которой под импровизированными навесами, защищавшими продавцов от жалящих укусов палящего солнца, шумел местный рынок. Потолкавшись ради интереса по торговым рядам, наемники выяснили, что торговали здесь в основном продуктами и предметами первой необходимости, так же пользовались спросом военное обмундирование, снаряжение и различные части экипировки. Оружие здесь тоже наверняка можно было купить. Просто открыто на прилавках оно не лежало, а тратить драгоценное время на детальное изучение этого вопроса Волк с Фашистом посчитали излишним. С трудом выбравшись из рыночной суеты, они вновь углубились в застроенные двухэтажками кварталы.

— Я не понимаю, — бурчал Фашист. — Мы чего собственно здесь хотим обнаружить? Или тебе просто нравится шляться по этому вонючему клоповнику?

Волк терпеливо улыбался в ответ, и в который раз принимался объяснять:

— Мы же должны представлять себе в каких условиях придется работать. Как вообще устроены эти дома, где лучше заложить взрывчатку, как сюда доехать, наконец. Да мало ли что еще?

— По-моему, мы все это уже давно разглядели, — недовольно шипел Фашист. — Многоквартирные дома все стандартной постройки. Два этажа вверх, внизу подвал. Там и есть опорные колонны для несущих стен. Заряды надо будет размещать под них. Что ты еще хочешь увидеть?

— Как что? — тоже начинал раздражаться от непонятливости напарника Волк. — Надо же осмотреться, проникнуться духом этого места, понять, как и чем живут местные…

— Не все ли равно, — с циничной откровенностью прервал его Фашист. — Какая разница, как они живут, если мы пришли сюда их убить?

Волк счел за лучшее вовсе не отвечать на этот выпад, к тому же выкатившаяся откуда-то из подворотни прямо им под ноги ватага малышни позволила ему мотивированно отвлечься.

— Эй, осторожнее, ребятня, затопчете ведь! — добродушно расхохотался он, ловя растопыренными ладонями наиболее разгоряченных, летевших прямо на него мальчишек. Впереди босоногой пацанвы подскакивал ободранный кожаный мяч. «Мальчишки, они мальчишки и есть, во всем мире одинаковые», — умильно подумал Волк, отбивая мяч в сторону и глядя, как метнулись за ним через улицу смуглые поджарые фигурки.

Рев мотора вылетевшего на бешеной скорости из-за поворота черного мерседеса ударил по нервам, заставив его невольно вздрогнуть. Ребятня прыснула в рассыпную, освобождая дорогу невесть откуда взявшейся машине. Как местные умели водить автотранспорт, Волк прекрасно себе представлял. Считая, что учиться автоделу для мужчины занятие унизительное, большинство ливанских водителей права просто покупало, или обходилось вовсе даже без них, предпочитая учиться мастерству укрощения стального коня походу действия. И если где-нибудь в городах какие-то правила движения, благодаря контролю полиции еще соблюдались, то в таких вот деревнях, местные воротилы, разбогатевшие на контрабанде оружия и наркотиков, накопив денег на десятилетнее ржавое ведро, считали себя центром вселенной и не собирались утруждаться, заботясь о жизни окружающих пешеходов. Деревенские мальчишки, похоже, понимали это ничуть не хуже Волка, потому едва черный мерс показался из-за поворота, улица перед ним мгновенно опустела. Лишь один, самый мелкий, которому раньше все никак не удавалось дотянуться до мяча, вдруг метнулся наперерез машине за весело скачущей через улицу вожделенной игрушкой.

— Стой, дурак! Куда?! — забывшись, по-русски гаркнул ему вслед Волк, едва ли осознавая сейчас, что маленький ливанец вряд ли сможет его понять.

Резкий окрик за спиной, однако, подстегнул малыша. Ловко перехватив прыгающий по булыжникам мостовой мяч, пацаненок, уже развернулся, чтобы бежать обратно, но тут попавшая в щель между камнями нога неловко подвернулась и он, выпустив из рук игрушку, растянулся во весь рост. Истошно взвыл клаксон мерседеса, однако сбросить скорость водитель даже не подумал. Волк замер на мгновение, вглядываясь в ставшие вдруг огромными от страха глаза мальчишки, который явно уже никак не успевал подняться и отбежать с пути несущейся на него железной махины. Всего миг продолжался этот немой контакт глаз, испуганных и молящих одних, и растерянных, не знающих на что решиться других. А потому будто какая-то невидимая пружина, резко распрямившись, швырнула Волка вперед, прямо на дорогу. Распластавшись в длинном прыжке, проехавшись животом и грудью по шершавым булыжникам, наемник все же дотянулся до тонкой кисти руки мальчишки, сжал ее жесткими сильными пальцами. Потом он извернулся всем телом, рванул, выворачивая плечо из сустава, так что хрупкое худое тело арабчонка буквально взвилось в воздух, отлетая в сторону, падая на него. И тут мимо, обдав их пылью и копотью сгоревшей соляры, пронесся черный бок мерседеса. Мощные покрышки прошуршали по камням мостовой всего в нескольких сантиметрах от того места где лежали Волк и свалившийся на него, верещащий от страха мальчишка. Изрыгающий поток грязных ругательств Фашист, стоя над ними, рвал из-за спины зацепившийся за что-то автомат, но к тому времени, когда он, наконец, вскинул готовое к бою оружие, мерс, отчаянно скрипя тормозами, уже скрылся за поворотом.