Особое внимание уделяется триединой структуре сущего, которая пронизывает все. «Из них, поистине, состоит этот Атман: из речи, из разума, из дыхания. Таковы же и три мира: речь — этот мир, разум — воздушное пространство, дыхание — тот мир. Таковы же и три веды: речь — Ригведа, разум — Яджурведа, дыхание — Самаведа. Таковы же и боги, праотцы, люди: речь — боги, разум — праотцы, дыхание — люди. Таковы же и отец, мать, потомство: разум — отец, речь — мать, дыхание — потомство»[31]. Таким образом, трехчленная структура связывает в единое целое сферу бытия, сферу мышления и сферу развития человека, что позволяет самому человеку осознавать себя органической частью всего космоса и, следовательно, наделяет познание строгими онтологическими и логическими измерениями.

Кроме того, исключительно важное значение имеет следующая троичная структура: «существует три мира — мир людей, мир предков, мир богов. Мир людей приобретается лишь благодаря сыну, а не какому-нибудь другому деянию; мир предков — благодаря деянию, мир богов — благодаря знанию. Поистине, мир богов — лучший из миров. Поэтому и восхваляют знание».[32] Это совершенно поразительное проникновение в суть бытия и сознания: хотя здесь и говорится о трех различных мирах, но все они составляют единое целое, ибо в мир людей можно войти только благодаря сыну, но какому сыну? Сыну, которому передаются все знания, выработанные до этого, сыну, обученному, подготовленному и воспитанному — только такой сын может войти в мир людей. Мир предков приобретается благодаря деянию, но что такое деяние? Деяние и есть деяние людей, то есть историческое деяние, которое невозможно без соответствующего познания истории. И только после этого оговорится о мире богов, в который можно войти лишь благодаря знанию, но какому знанию? Знанию людей, знанию истории познания и деяния и знанию всего сущего, то есть универсальному знанию всего существующего. Здесь мы видим высочайший уровень мышления древних, по существу, образец и эталон мышления для людей и мыслителей настоящего времени и будущих времен.

Творение всего сущего Брахманом и единение этого сущего Атманом излагается опять-таки в троичной структуре: «имя, образ, деяние. (Что касается) их имен, то источник их — речь, ибо от нее происходят все имена. Она— их песнопение, ибо она — общая для всех имен. Она — их Брахман, ибо она несет все имена. Теперь об образах: источник их — глаз, ибо от него происходят все образы. Он — их песнопение, ибо он — общий для всех образов. Он — их Брахман, ибо он несет все образы. Теперь о деяниях: источник их — тело, ибо от него происходят все деяния. Оно — их Брахман, ибо оно несет все деяния. Эта триада едина, это Атман. Атман, будучи единым, есть эта триада. Это — бессмертное, покрытое действительным. Поистине, дыхание — бессмертное, имя и образ — действительное. Ими покрыто это дыхание»[33].

В этом триединстве речи, образа и деяния сконцентрированы основные направления, по которым будут развиваться различного рода науки и культуры. Речь, слово, имя — уже даже эти термины явились своеобразным источником многих научных дисциплин: логики, лингвистики, семантики, семиотики и других, не говоря уже о том, что они постоянно сопрягались с письмом, с письменностью. Что касается образа, истоком которых называется глаз, то из этого возникли все виды искусства, а во многом и целый ряд научных дисциплин, скажем, анатомия, оптика, астрономия и другие. Искусство же — это прежде всего изобразительное искусство, хотя нельзя забывать о том, что уже с древнейших времен возникла и развивалась такая дисциплина, как имяславие, существующая и по сей день. Лишь в конце XV — начале XVI века представитель высокого Возрождения Леонардо да Винчи объявит глаз оком Вселенной, истоком всех наук и искусств. В этом смысле Упанишады определили значение глаза как источника образов за две с половиной тысячи лет до эпохи Возрождения. Наконец, деяние. Естественно, древние не имели четкого различия между теорией и практикой, тем не менее все накопленные знания, как они полагали, должны приносить людям определенную пользу, для чего эти знания необходимо было применять для определенных действий или деяний. В этом смысле мы можем считать, что учение о деянии было своеобразным зародышем учения о практической деятельности человека, основанной на глубоких знаниях самой действительности.

Для древних индийцев всё проистекает из Брахмана, всё есть Брахман и во всем есть Брахман. Брахман — это, как мы уже говорили, самая важная, центральная, основополагающая категория, учение о Брахмане — суть не только всех Упанишад, но и всей индийской религии, философии и культуры.

Вторым важнейшим понятием является Атман, возникающий в процессе творения всего сущего Брахманом и выражающий творческую силу Брахмана, становящийся миром людей, богов и всего сущего.

Третьей важнейшей категорией у древних индийцев была категория пуруши, завершающая единство Брахмана и Атмана и пронизывающая всё сущее. И тем не менее, в основе этого триединства лежит категория Брахмана. Индийцы различали два вида Брахмана: «Поистине, существует два образа Брахмана: воплощенный и невоплощенный, смертный и бессмертный, неподвижный и двигающийся, существующий и истинный. Воплощенный — тот, который отличен от ветра и воздушного пространства; это смертный, это неподвижный, это существующий. Сущность этого воплощенного, этого смертного, этого неподвижного, этого существующего — (солнце), которое греет, ибо оно — сущность существующего. А невоплощенный — это ветер и воздушное пространство; это бессмертный, это двигающийся, это истинный. Сущность этого невоплощенного, этого бессмертного, этого двигающегося, этого истинного — пуруша, который в диске (солнца), ибо он — сущность истинного»[34].

Пуруша обладает определенными качествами: он как Брахман, существующий в солнце, в луне, в молнии, в пространстве, в ветре, в огне, в воде, в зеркале, в звуке, в странах света, в тени, в теле. Все, кто почитает его таковым, обретают качества тех предметов и явлений, суть которых представляет пуруша. В данном случае это есть приобщение к высшей духовной силе и, соответственно, обретение ее. Во всех случаях он почитается как Брахман и как его инобытие. Например, пуруша как солнце почитается как Брахман и одновременно как высшее существо (царь), и почитающий его как царя и сам как бы становится таковым. Пурушу, состоящего из тени, почитают как Брахмана и одновременно как смерть, и к тому, кто почитает его таковым, смерть не приходит раньше срока. Звук также почитается как Брахман, а также как дыхание жизни, тот, кто почитает его таковым, достигает полного срока.

Таким образом, основная сущность пуруши, его тайное значение — «действительное действительного. Поистине, жизненные силы — действительное и этот (Атман) — их действительное»[35]. Таковы в самом кратком изложении онтология и гносеология Упанишад, лежащие в основе нравственно-этических, правовых, художественно-эстетических и других теорий, составляющих древнейшую и одну из самых высокоразвитых культур мира.

Исключительно важное значение в древней Индии придавалось речи как высшему Брахману, как высшей объективной реальности, как самому универсальному познанию: «Речь — это Брахман… его (Брахмана. — К. Д.) местопребывание, пространство — основа; его следует почитать как познание»[36]. Благодаря речи познается всё существующее, ибо сама суть речи содержит в себе самые различные методы и способы познания существующего: «благодаря речи… познается друг; Ригведа, Яджурведа, Самаведа, Атхарвангираса, итихаса, пураны, науки, упанишады, шлоки, сутры, анувьякхьяны, вьякхьяны, жертвы, подношения, еда, питье, и этот мир, и все существа познаются… благодаря речи»[37]. Таким образом, речь рассматривается как самое универсальное, самое активное, самое глубокое и утонченное познание объективного и субъективного мира.

В тесной связи с речью находится жизненное дыхание, от которого зависит и жизнь людей, и жизнь всего живого на земле. Жизненное дыхание рассматривается аналогично речи: как Брахман, как самое дорогое, которое следует почитать. Именно поэтому человек боится потерять его. Неслучайно многие философско-религиозные теории основываются на практике жизненного дыхания (йоги).

Одним из кардинальных вопросов, рассматриваемых в Упанишадах, является вопрос о том, что есть истина. И это понятно, поскольку от ответа на этот вопрос зависит смысл человеческой жизни и деятельности. Естественно, истина рассматривается в тесном единстве и взаимодействии с Брахманом, Атманом и пурушей, а также вместе с такими категориями, как добро, красота, долг и другие: «…Атман достигается истиной, подвижничеством, правильным знанием, постоянной воздержанностью»[38]. Ясно, что истина здесь противостоит лжи и лицемерию: «Лишь истина побеждает, а не ложь. Истиной уготован путь, ведущий к богам»[39]. Истина есть путь истинный, путь праведный, по которому и должен следовать человек в своей жизни.

Но как понимается истина? Ответ на этот вопрос очень прост, поскольку весьма конкретен, но вместе с тем и сложен. Прост он в том, что истина есть самое высшее: «Истина — высшее, высшее — истина. Благодаря истине никогда не лишаются небесного мира. Ибо истина принадлежит благим. Поэтому они радуются в истине»[40]. В этом простом ответе, что истина есть высшее, содержится и вся сложность понимания истины, ибо возникает вопрос, что такое высшее. На это следует довольно конкретный ответ, связанный с различными проявлениями человеческой жизни, то есть ответ и различные пояснения. «(Высшее —) подвижничество». Нет подвижничества выше поста. Ибо, то труднодостижимо… Поэтому они радуются в подвижничестве. (Высшее —) подавление (желаний)», — постоянно говорят обучающиеся Брахману. Поэтому они радуются в подавлении (желаний). (Высшее —) покой», — (говорят) отшельники в лесу. Поэтому они радуются в покое. «(Высшее —) подаяние» (Его) восхваляют все существа. Нет ничего труднее подаяния. Поэтому они радуются в подаянии. «(Высшее —) дхарма». Весь этот мир охвачен дхармой. Нет ничего труднее дхармы. Поэтому они радуются в дхарме»[41]. Высшее рассматривается также и как произведение потомства, жертвенные огни, жертвоприношение, разум.

Истина рассматривается как нечто действительное, действительно существующее, ибо только действительно существующее может быть истиной и всё подлинное, настоящее основано на истине: «Истиной веет ветер, истиной сияет солнце на небе, истина — основание речи, всё основано на истине. Поэтому истину называют высшим»[42].

В основе этического учения лежит категория долга как самая высшая категория морали и нравственности: «Вот три ветви долга: жертвоприношение, изучение (вед), подаяние — это первая; подвижничество — вторая; ученичество, пребывание в доме учителя, постоянное умерщвление плоти в доме учителя — третья. Все они ведут к мирам добродетели; тот, кто прочно утвержден в Брахмане, достигает бессмертия»[43]. Это концентрированное выражение процесса познания и постижения действительности. Человек должен следовать этому пути, он обязан пройти этот путь и не должен от него отклоняться. Только понимая, осознавая свой долг и следуя ему, человек может приближаться к достижению своей цели, хотя и никогда не достигнуть ее полностью. Именно на долге покоится вся система нравственности, вся система добродетели. В конечном счете именно долг и исполнение долга делает человека тем, чем и кем он должен быть. Именно благодаря долгу человек формирует и развивает самого себя, свои особые качества и человеческие добродетели. Такими добродетелями считались и почитались подвижничество, подаяние, честность, ненасилие, правдивость. Люди, обладающие данными добродетелями, то есть добродетельные люди, противопоставляются людям ничтожным: «Те, что ничтожны, предаются ссорам, клевете и злословию…»[44] К ничтожным людям относят и ворующих золото, пьющих вино, оскверняющих ложе учителя, убийц брахмана. Правители проявляли особую заботу, чтобы в их царстве жили добродетельные люди. Так, царь Ашвапати радуется тому, что в его царстве нет «ни вора, ни скупца, ни пьяницы, ни человека, не возжегшего огня, ни невежды, ни распутника, ни тем более распутницы»[45].

Большое значение в Упанишадах придается категории намерения, выражающей различные желания человека. Считалось, что от намерений зависят деяния, а от того и другого зависит характер человека. Каковы намерения человека, таков человек, если он, конечно, стремится осуществлять свои намерения: «Воистину, человек состоит из намерения. Какое намерение имеет человек в этом мире, таким он становится, уйдя из жизни. Пусть же он исполняет свое намерение»[46]. В этой связи в Упанишадах разработана довольно стройная и сложная система воплощения желаний, намерений человека, естественно, опять-таки связанная с соответствующей «диалектикой» Брахмана, Атмана и пуруши: «Поистине, этот Атман есть Брахман, состоящий из познания, из разума, из жизни, из зрения, из слуха, из земли, из воды, из ветра, из пространства, из света и не-света, из желания и нежелания, из гнева и не-гнева, из дхармы и не-дхармы, из всего. Вот, что (означают) слова: «Он состоит из этого, состоит из того»: как кто действует, как кто ведет себя, таким он бывает. Делающий доброе бывает добрым, делающий дурное бывает дурным. Благодаря чистому деянию он бывает чистым, благодаря дурному — дурным. И ведь говорят: «Этот пуруша состоит из желания». Каково бывает его желание, такова бывает воля; какова бывает воля, такое деяние он и делает; какое деяние он делает, такого удела он и достигает»[47].

Здесь тесно связываются желание, воля и деяние, которые в конечном счете и определяют его удел, то есть его карму. Известно, что понятие кармы было положено в основу буддизма и ряда других учений как то, что определяет человека, его жизнь, его будущее. Карма во многом зависит от самого человека, его помыслов, деяний, его практической деятельности. Как мыслит и как действует человек в этом мире, такой будет и его карма в его будущих перевоплощениях. В этом смысле человеку предоставляется огромная свобода в его мышлении и в его действиях, свобода, которую должен ограничивать прежде всего сам человек, поскольку неограниченная свобода может привести его к гибели, к самоуничтожению. В этом смысле понятие кармы как бы связывает воедино намерения и желания человека с его реальными возможностями, его свободу с необходимостью, его духовный мир с миром реальным. Карма человека такова, каков человек в его помыслах и деяниях, и каков человек в его помыслах и деяниях, такова его карма.

Весьма знаменательно, что в Упанишадах задолго до возникновения основных мировых религий осуждается богатство и стремление к нему, поскольку уже в те времена понимали, что оно может принести людям только несчастья. Любые богатства и связанные с ними удовольствия всегда скоротечны и преходящи: «Преходящи (эти удовольствия у смертного, …они иссушают силу всех чувств, да и жизнь-то вся коротка… Не должен человек радоваться богатству…»[48] Все свои помыслы и дела человек должен направлять не на преходящее и скоротечное, а на вечное и бессмертное, каковыми и являются Брахман, Атман и пуруша и все происходящее от них и творимое ими. Кроме того, человек должен различать благое и приятное, что далеко не одно и то же, как думают многие: «Поистине, одно (дело) — благое, другое — приятное. Оба они с различными целями сковывают человека. Хорошо бывает тому, кто держится благого; гибнет цель у того, кто выбирает из них приятное. И благое, и приятное приходят к человеку; разумный, поразмыслив, различает их. Ибо разумный предпочитает благое приятному, глупый ради мирского благополучия выбирает приятное… Ты не пошел по тому пути, сопряженному с богатством, на котором завязли многие люди»[49]. И действительно, благое и приятное весьма схожи друг с другом, но если благое большей частью и приятно, то приятное почти никогда не бывает благим, и в этом смысле они почти противоположны друг другу. Ясно, что добродетельный человек, не задумываясь, будет выбирать благое, а не приятное. Если же он предпочтет благому приятное, то обречет себя на неудачу или даже на гибель.