В интересах Империи
Все ответы получены, дело описано и сдано в очень-очень секретный архив. Ашш вытряс из Айнурра и Эльсимины все подробности, куда больше, чем сообщил мне. С его разрешения я прочитала всё дело. Оказывается, Айнурр уже очень давно наладил контакты с Кайерским князем, а когда Ашш-Ольгар захватил Альмар, он и вовсе перебрался туда жить. Кайерский князь милостиво закрывал глаза на исчезновение некоторых подданных, особенно, не очень угодных. Но этого Айнурру было мало. Хотелось больше силы, а ещё не давала покоя слава Ашш-Ольгара — хотелось того же, и не меньше, а уж когда тот казнил сыновей… Нет, он не особо горевал, если уж честно, скорее, воспринял это как вызов, и стал искать способы заполучить много силы сразу. На упоминание об Анторро наткнулся случайно, одна из жертв принадлежала к семейству Бертрин, и пыталась купить свою жизнь этой информацией. Поэтому появилась девушка Катарина, все силы положившая на вхождение в род Бертринов — чтобы спокойно копаться в архивах и вникнуть в семейные предания.
Айнурр собирался «выпить» через потомка Анторро всех, кто в кваррне, а затем свалить это всё на Ашша — для этого и было нужно объявление войны Кайерскому княжесту и Аррагарскому царству. Граф, которому приспичило жениться на маркизе, несмотря на совершенно противоположные склонности — тоже часть этого плана, как и ещё несколько историй, которые нам просто не попались — для ритуала следовало создать огромную пентаграмму с центром в замке Анторро, и со специально подготовленными местами в вершинах. Подготовленными — в самом мерзком, пожирательском смысле.
Предательство Шаргрена — следствие его клятвы своему наставнику. Тому, кто научил его создавать подменышей, это старая традиция при вступлении в ученики, юный тогда ещё дель Нарго и подумать не мог, что всё так обернётся. Теперь он старательно прячется от Ашша. Я уверена, что на самом деле мой Господин прекрасно знает, где скрывается эмпат, но не собирается ни преследовать его, ни мириться пока что.
Род Аблес вряд ли когда отмоется от этой истории, ведь замешаны оказались очень многие. Взять хотя бы дядюшку Артуро и других родственников, поставлявших Айнурру и его последователям людей. Да, Айнурр на них давил, угрожал магией рода, но кого это волнует? И кто из них и в самом деле раскаивался?
Так или иначе, но новоявленная графиня Ика Стайер получила всё имущество, конфискованное у представителей рода Аблес. А ещё медаль. За верность и отвагу. И впереди у неё снова маячит сомнительный титул официальной любовницы Его Императорского Величества. Одной из двух, вероятно, ведь сложившуюся практику никто формально не отменял? И как знать, надолго ли. При мысли об этом хочется выть. И ещё от безделья. Здесь я совершенно ни для чего не могу пригодиться. Ашш полностью погрузился в дела, появляясь только на ночь, зачастую, когда я уже спала, и иногда уходя до того, как я успевала проснуться, и я совсем загрустила. История Изиры не давала надеяться, что всё станет хорошо, если просто плыть по течению и ждать.
«Прошу отчислить меня с Императорской службы по личным обстоятельствам». Ашш молча подписывает, я кланяюсь и направляюсь к дверям. Двери не открываются. Я терпеливо жду несколько секунд, а затем оборачиваюсь. Вероятно, у Его Императорского Величества есть что сказать?
— Ты не останешься? — спрашивает он, отодвигая бумаги и вставая из-за стола.
— Я не буду Вашей любовницей, мой Император, если Вы об этом. Простите.
Слова даются мне на удивление легко, сложнее остановиться и не добавить, как сильно я его при всём при этом люблю, и как им восхищаюсь.
— Ика, — говорит Ашш, делая шаг ко мне. Это он умеет — так произнести моё простое и короткое имя, что у меня коленки подкашиваются.
— Мой Император, — я делаю шаг назад, почти упираясь спиной в двери. И всё-таки говорю. — Я люблю Вас. Я умру за Вас, Вы знаете. Но я не буду Вашей любовницей. Простите.
— Ни на каких условиях? — уточняет он.
Я молча и чуть заметно киваю. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, и по его глазам не прочитать ничего, а у меня внутри настоящий ураган, затем Ашш отворачивается, и двери за моей спиной распахиваются.
— Возвращайся, если передумаешь, — говорит Император куда-то в сторону.
Я отвешиваю сайгарский прощальный поклон — отвернувшийся Ашш-Ольгар всё равно всё видит, и выхожу. Мне грустно, но легко — на другой исход я и не рассчитывала. Мои вещи собраны, а лошадь посёдлана. Я еду в имение дес Аблес, и я наведу там порядок. По крайней мере, мне есть чем себя занять.
Я не знаю, откуда у меня взялись силы не вернуться. Иногда в минуты слабости я готова была бросить всё и сорваться в столицу посреди ночи, я готова была чуть ли не обвинять Ашша в том, что он не приказал мне остаться, ведь мог, Император он или кто, зачем же он дал мне выбор! В такие минуты я напоминала себе, что уважение Ашш-Ольгара и уж тем более самоуважение — гораздо ценнее, чем сиюминутное «хочу». Даже такое сильное «хочу».
Ашш присылает мне периодически приглашения прибыть в столицу ко двору, но ни разу не отправил приказ. От приглашений я очень вежливо, но кратко отказываюсь, ссылаясь на разные обстоятельства. Он не настаивает и не отвечает. А через некоторое время присылает ещё одно, на какой-нибудь очередной бал. Я бы даже решила, что просто состою в некоем списке, а мой возлюбленный Господин давно и думать забыл о своей уже, может, и не последней даже любовнице, но все приглашения не просто подписаны самим Императором, они написаны им лично от начала и до конца. И это каждый раз выбивает меня из колеи. И целую неделю после этого я с удвоенной силой тренируюсь и ношусь по имению, пытаясь погрузиться в дела ещё больше.
Дел много. Сначала со мной никто не хотел разговаривать. Я слышала только «всё будет в порядке, госпожа графиня, не сомневайтесь», «Вам вовсе не стоит в это вникать» и даже «женщинам это не дано понять, не обижайтесь, госпожа графиня, но это так». Я была настойчива и совершенно невосприимчива к «ну если Вы этого не знаете, о чём тут говорить», хотя и медлила с жёсткими мерами. Мне казалось, что можно договориться и объяснить. Однако когда управляющий отказался предоставить мне учётные книги, аргументируя это тем, что мне всё равно в них будет ничего непонятно, я его уволила. И — о чудо! — на следующий день со мной беседовали все гораздо охотнее. Оказалось, что нет ничего такого уж сложного, что тот, кто хорошо понимает сам и кому нечего скрывать — способен объяснить всё очень просто и доступно, а ещё оказалось, что имение дес Аблес не доплатило в казну весьма значительную сумму налогов, и есть ещё целый ряд непонятных трат, с которыми надо разбираться. И я потихоньку разбиралась.
Говорят, кто-то из оставшихся саф Аблес, ссылаясь на показания этого самого уволенного управляющего, пытался жаловаться на меня Императору. Мне потом ещё долго рассказывали самые разные люди, что же Ашш-Ольгар ответил. Наверное, они думали, что делают мне приятно, а у меня сердце каждый раз переворачивалось и обливалось кровью. «Я доверяю решениям графини как своим». Впрочем, моё сердце переворачивалось от любого упоминания Его имени.