– Садись рядом, – приказал Крут. – Здесь нет бесполезных людей, здесь все делают то, что могут и не могут, – он указал на двух девушек, которых периодически рвало, но они продолжали крушить черепа. – Эти твари уже мертвые, они уже не люди, они уже не опасны, живых бойся, мёртвые не кусаются. – Он протянул Ире свой молоток, достал из кучи новую тушку и положил перед ней. – Делай.

Приказ ударил, как хлыст, все прекратили работу и посмотрели на женщину. Её затрясло, молоток в руке гулял, опустившись на колени, они разревелась, но всё-таки занесла руку для удара, раздался хруст.

– Ищи, – приказал Крут.

Обливаясь слезами, та начала копошиться в мозге и вскоре извлекла маленькое зёрнышко.

– Следующая, – рыкнул Крут.

Ира протянула дрожащую руку и подтащила новую жертву. Замах, хруст, поиск, жемчужина, следующая.

– Молодец, – похвалил Крутов и пошёл за новым молотком, покурил, глядя на работников, которые снова вернулись к варварской добыче.

Ира уже действовала, как конвейер, механически, без эмоций – удар, поиск, результат летит в коробку. Вернувшись к остальным, он сел рядом с ней.

– Ты молодец, – похвалил он её ещё раз.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Крутов был очень удивлён, из глаз женщины исчезли робость и затравленность, зато появилась уверенность.

– Ты научишь меня стрелять и убивать? – неожиданно попросила она.

– Он научит, – указывая на Ирбиса, ответил Дима. – Он солдат, я администратор.

– Хорошо, – просто ответила Ира и вернулась к крушению черепов, дальше работали молча.

Гора тушек редела, коробка из-под документов наполнялась, кровь давно залила весь пол. Крут даже уже не обращал внимания на промокшие штаны, и был рад тому, что сейчас он в афганке, а не в новенькой горке, пятнадцать комплектов которой добыл Шрам. Девчонкам предстоит перестирать гору перепачканной в крови одежды, при каждом ударе молотка на всё вокруг летели брызги крови и куски мозга. Работа подходила к концу, когда в гараж заглянула уставшая Катя. Увидев забрызганных кровью людей, залитый этой же кровью пол и гору тушек с раскроенными черепами, девушку перекосило.

– Крут, Кубышка очнулся, – сообщила девушка, стоя на ступеньках лестницы и не торопясь топать по кровище к главному форта.

– Как он? – забирая себе одну из пяти последних тушек и механически раскраивая череп, спросил он.

– Лучше, жар спал, трясти его перестало, только слабость жуткая, и боль, видимо, последствия яда. Говорит, раны жжёт, я вколола ему морфий, но его у нас очень мало.

– Я дам ребятам задачу, они поищут, – отозвался Крут, вставая и разминая затёкшие ноги. Посмотрев на часы, он понял, что время подобралось к одиннадцати. – Шрам встал?

– Да, ребята завтракают, готовятся к выезду.

– Хорошо, девчонкам скажи, пусть тут приберутся, а Шраму, что нужно воды натаскать, мы такие грязные, что нас отсюда в таком виде выпускать нельзя, зря он что ли походную баню приволок? Пусть на улице поставит.